— Ты свой-то рисунок не зажиль!
На Ясином листочке был изображён красивый синеглазый ангел; он ласково улыбался и вместо меча держал в руке большую ромашку. Максим внимательно изучил рисунок, бросая на девушку задумчивые взгляды, и ей почему-то стало неловко.
— Это… просто придумалось, случайно… Не нравится?
— Ну как такое может не понравится? Это же практически мой автопортрет. Надо же, а я думал, ты как раз видишь меня с рогами и хвостом.
— Ничего подобного! В смысле — это не ты, а просто художественный образ, понятно?!
— Понятно, чего ж тут не понятного… — рассеянно хмыкнул он. — Ромашки любишь?
— Люблю.
— А розы? Или что-то ещё?
— Васильки!
— Что-то я таких зверей в продаже не припомню…
— Так они же сорняки, растут обычно по полям. Я в последний раз их в деревне у бабушки видела, в Костромской области. А здесь — нет.
— Да уж, повезло мне с тобой! Вот нет, чтобы любить розы, пусть даже зелёные или фиолетовые в крапинку. Где я тебе васильки достану?! К твоей бабушке поеду??
— А что, всего полтора дня в поезде, потом ещё на «подкидыше» три часа, и минут сорок пешочком, раз-два! — захихикала Яся. — Ладно, не переживай, не нужны мне никакие цветы! Я их и сама нарисовать могу!
— Вот-вот! А то напугала совсем, оригиналка…
В «Счастье» они просидели ещё часа два, наелись-напились от души и обсудили кучу разных тем, начиная с последнего увиденного фильма и заканчивая воспоминаниями детства (отдала раз меня мама в музыкалку на аккордеон, представляешь? ну, я промучился неделю, а потом таакое устроил! чуть всех до инфаркта не довёл… да, это я мог)… За всё это время Ясе позвонила только подруга, а вот Максиму — человек десять. Один раз «дядя Гена по делам» (неужели генеральный??), потом — сплошные женские голоса. Он, как мог быстро, сворачивал разговоры, и лишь в последнем случае извинился и вышел в коридор. Интересно, кто это был?
— Ну всё, теперь агрегат можно выключать! — радостно объявил Максим, вернувшись. — Маман убедилась, что я жив-здоров, больше звонить не будет, а остальные пошли нафиг!
Они посидели ещё, потом он отвёз её домой, прямо к подъезду.
— Ну что, ты по-прежнему не хочешь со мной дружить? — нарочито жалобно вопросил Максим. — Ну, пожалуйста, пожалуйста!!
— Щенячьи глазки — это запрещённый приём! — сквозь смех возмутилась Яся. — Ты не оставляешь мне выбора, иначе я буду чувствовать себя распоследней хрюшкой! Вот нахал…
— Какой уж есть! Ну так что? Торжественно обещаю никому про нас не говорить, не лезть без спросу в твою жизнь и не навязываться — по мере возможности. Как тебе?