– Ты уже пила, – замечает она.
– Да, – признаюсь я.
– Но будешь еще?
Я киваю, и она улыбается, разливая напиток в два изящных фужера.
– Это тоже в новинку. Скажи, Кейси, означает ли это, что ты готова отказаться от своего драгоценного контроля?
– Я долгие годы уступала контроль Дейву.
– Твоя правда. – Она отпивает коктейль, специально делая себе молочные усы, чтобы рассмешить меня. – Но это как катание на карусели. Ты можешь не контролировать пластиковую лошадку, но ты знаешь, куда она идет. Эта поездка закончена, поэтому я спрашиваю вот о чем – вы перейдете к контролируемым острым ощущениям на горке или готовы покинуть парк развлечений и начать прыгать с парашютом?
– Твоя любимая подкормка для цветов – это риск, моя нет.
– О? И что заставляет новейшую версию Кейси Фитцджеральд цвети?
Это очень сложный вопрос, и я медитирую над ним, смакуя сладкий вкус греха. Я думаю о том, каково это – чувствовать Роберта внутри себя. Думаю об энергии, которой он меня наполняет, о ее силе. В эти моменты мир становится ярче, даже когда внутри меня ширится темнота. В эти моменты я прыгаю с парашютом, вдыхаю облака, наслаждаясь трепетом и опасностью полета. Наверное, это и заставляет меня цвести.
Или это случается, когда я держу корпоративный мир в своих руках? Неудивительно, что я фантазировала о сексе в зале заседаний. Это другое, но очень похожее возбуждение. Как падение и полет. Что же касается предложения Роберта… а это ведь предложение – контролировать мир, устанавливать по пути свои правила, заставлять людей потакать нашим прихотям. Он предлагает изменить вселенную, стать богами. Если я уступлю ему – чего я конечно же никогда не сделаю, – не перестану ли я цвести?
– У тебя нет ответа, – восхищенно шепчет Симона. – Все действительно изменилось, правда ведь? Не так давно у тебя имелись ответы на все вопросы.
Я громко смеюсь.
– Мне так казалось. – Напиток смягчил согласные, сделав речь менее внятной. – А выходит, я даже вопросов не знала!
Симона тянется вперед, закидывает волосы мне за плечи и проводит руками по отворотам моего халата.
– Расслабься, – говорит она. – Ты прекрасна, когда уязвима.
– А когда я сильна?
– Ты восхитительна. – Руки Симоны возвращаются на место. Комната начитает расплываться. Симона – вот кто восхитителен, даже когда она водит пальцем по ободку стакана. Ее жизнь всегда была изумительно простой. Я рассматриваю ее волосы и вдруг замечаю на шее небольшой синячок. Знак триумфа недавнего любовника.
– Кто тебе его поставил? – спрашиваю я, прекрасно зная, что, кем бы он ни был, в скором времени он исчезнет с горизонта. Симона склонна выбирать легких, непритязательных мужчин, которые могут воплотить в жизнь ее фантазии, не затрагивая сердца. Сначала это весело, потом надоедает.