Мне предстоял разговор со старым знакомым. Не хотел видеть его еще лет триста, но пришлось. Он смерил меня серым, холодным взглядом кладя руку на меч. Драться, сейчас нет времени, и не хотелось, если честно. Ведь таким образом я могу вообще истребить его род. Брат уже поплатился за свою беспечность, на очереди теперь Тамиран.
Оборотень ждал моих действий, но я никогда не нападаю первым, лишь обороняюсь. Так же вышло и с его братом три месяца назад. Не хотел драться, хоть и было желание разделать тушу этого настырного волка, но пришлось, выхода другого не было, точнее мне не оставили.
- Скажи, Сирин, это ты убил брата? - В его голосе не было скорби по умершему. Слышалась лишь нотка сожаления, что он не смог заглушить ненависть его брата ко мне.
Ненависть была не случайна. Лет сто пятьдесят назад, я в отряде с еще некоторыми рыцарями убил его возлюбленную, которая стала банши. Нечисть убила троих рыцарей, а его брат, стоял и смотрел, как умирают люди. Он смирился с ее сутью, пусть от нее и осталась лишь оболочка. Сражаться с ней пришлось мне. Бой был страшен, как для меня, так и для нее. Мало, что осталось от прежней улыбающейся девушки, я знал ее еще при жизни, смеющаяся, живая, добрая, а то, что от нее осталось - это оболочка, которую заняла нежить. Сражаясь против нее, полегло много народу, в живых остался лишь я, но каким я вернулся в орден, лучше бы вообще остался с останками умершей девушки, лежавшими под солнцем, ждущими своего первого солнечного луча. Меня собирали по частям, а в лазарете я пролежал четыре месяца без сознания и еще три под лекарствами, соблюдая постельный режим. И вот теперь я стоял напротив оборотня и смотрел ему в глаза, как и когда-то его брату без капли сожаления:
- Я, - не стал отрицать содеянного поступка, - но он сам об этом просил своим поведением. И злость его в этом подстрекала. Так что ко мне никаких претензий у тебе не должно быть. Сам знаешь, какие у нас с ним были отношения, после смерти Ларии.
- Ненавидели друг друга, - он попал в точку. Терпеть друг друга не могли.
- И ты удивляешься, почему он погиб? - Приподняв бровь, спросил я, вспоминая нашу битву с его братом, беспечность которого стоила тому жизни. Всегда говорил, что оборотни слишком эмоциональны, нужно держать злость в себе, - мы сражались честно, пострадали оба, - показав шрам на щеке от клинка оборотня, добавил: - его клинки оказались слабее моего меча, поэтому я и вогнал клинок в его легкое, оставляя умирать. Он поступил бы так же, не задумываясь.