Мужчина откликнулся на первый же гудок.
– Бренда? – Его голос сипел как после многомесячных рыданий.
Пенни грустно промолвила:
– Нет.
И исполнившись сострадания, добавила:
– Это я.
– Ах да, – согласился он. – Встреча в Центральном парке.
Бедный, раздавленный несчастьем горемыка.
Пенни самой себе напомнила причину звонка. Во-первых, она хотела покаяться и признать хотя бы часть вины за чумную заразу «До самых кончиков». А во-вторых, поклясться, что сделает все возможное для ликвидации кризиса. Тянуло заверить этого обезлюбленного, малознакомого страдальца, что она вот-вот бросит вызов Корнелиусу Линусу Максвеллу. Совсем скоро обретет квалификацию полноправной секс-колдуньи, в чьих силах поставить заслон, разоблачить наноботский заговор Макса. Пенни очень хотела, чтобы ее участливые слова окутали бедолагу теплым одеялом. Однако в решающий момент смелость ее покинула. Вместо этого она спросила:
– А как вас зовут?
Мужчина в телефоне шмыгнул носом.
– Юрий.
Когда его дрожащий голос немного успокоился, он, в свою очередь, поинтересовался:
– А вас?
Трудно сказать почему, но с этими словами в воздухе повисла какая-то двусмысленная недосказанность.
Пенни призадумалась, называть ли свое истинное имя. Виновато помаргивая, проводила взглядом полет птахи в синем непальском небе, что раскинулось за пещерным зевом. И наконец ответила:
– Ширли.
Последовала долгая пауза, в конце которой мужчина повторил:
– Ширли.
Его тон ощетинился колючками.
– Интересно, отчего же мой телефон показывает «Пенни Харриган»?
Пойманная с поличным, девушка оцепенела, утратив дар речи и подвижности в суставах. Зато сердце, напротив, разогналось до 165 ударов в минуту.
– А не надо строить из себя дурочку, – поделился советом мужчина по имени Юрий. – Я тоже умею читать «Нэшнл инкуайрер». – Его голос был пропитан горечью. – Там пишут, что Пенни Харриган решила отсудить себе авторство «До самых кончиков»! Я сам видел в новостях, что заседание назначили на следующую неделю… Ты украла мою Бренду! Ты! Отбила жен у миллионов! Разлучила детей с матерями!
Обличительная тирада поднялась до таких децибелов, что Пенни была вынуждена разогнуть руку в локте. Пещера тряслась от угроз. Ошибки нет: в голосе собеседника слышалось глумление созревшего убийцы.
Возмущенный Юрий громыхал:
– Все мужики Нью-Йорка спят и видят, как бы до тебя добраться!
Мобильник робко пискнул, напоминая о севшем аккумуляторе.
– Вот только нос покажи на суде, – делился мужчина планами. – Да мы тебе руки-ноги повыдираем. А сегодня… а сегодня мы твой дом сожжем!
Угроза врезала Пенни под дых. Моник! – пронеслось в голове. Там Моник, одна-одинешенька, беспомощная пленница спальни с вафлями и бутылочкой воды. Ей надо позвонить. Ее надо предупредить. Ведь если раздосадованная толпа запалит дом с четырех углов, Моник сгорит заживо.