– Ну пожалуйста! – не уступала пациентка, чья настойчивость питалась дурными предчувствиями.
– Вас что-то беспокоит? – спросила врач, не отрываясь от глазка расширителя и крутя фонариком.
Пенни рассказала про усекновение пениса и дыру в презервативе.
– Да нет тут у вас ничего, никаких колющих или режущих предметов я не обнаружила, – сказала старушка. – Думаю, вы с самого начала были правы: его хозяйство защемило «молнией». – Она неторопливо извлекла расширитель. – И поделом ублюдку.
Рентген сделали.
Снимки ничего не прояснили.
Пенни убеждала себя, что это все ерунда. Подумаешь, какой-то там зубец на ширинке. Лишь задним числом она сообразила, что настоящая беда совсем в другом. Ангелы-хранители в строгих костюмах и зеркальных очках… Они впервые не пришли ей на помощь.
* * *
На работе Пенни зубрила как ненормальная, готовясь к переэкзаменовке. Бриллштейн не отступился от обещанного и до сих пор подыскивал ей громкий коллективный иск, где она могла бы встать к штурвалу. Однако сначала надо получить адвокатские корочки.
А пока этого не случилось, Пенни по-прежнему бегала за кофе и таскала стулья для совещаний.
Моник вообще перестала ходить на работу, сказавшись больной. Вернувшись из универмага с двумя ярко-розовыми пакетами, девушка заперлась в спальне. Днем и ночью из-за двери доносилось до боли знакомое жужжание. Однажды Пенни не выдержала и постучалась.
– Мо?
Нет ответа. Но жужжание было слишком знакомым, она не могла ошибиться.
Пришлось стучать снова.
– Проваливай.
– Тобой Бриллштейн интересуется.
– Вали, говорю.
«Дз-з-з-з» – послышалось снова.
Что ж, пришлось уйти.
В среду Моник выползла на кухню, щурясь на свет за окном, словно полгода просидела в обвалившейся шахте. Шуруя в холодильнике в поисках пакета молока, проворчала:
– Дерьма-то понаделали, все на соплях. – Жадный глоток. – Надо срочно покупать новую.
Пенни оторвалась от учебника, где делала пометки фломастером.
– Сломалась?
– Типа того, – кивнула Моник. – Крылья отвалились.
Пенни замерла за кухонным столом с целой баррикадой книг и блокнотов.
– У стрекозы? – уточнила она.
Присосавшись к пакету, Моник неразборчиво процедила, мол, «да». С ее ногтей успели отклеиться стразы. Спутанные дреды превратились в воронье гнездо.
– И пополам треснула? – не отставала Пенни.
Моник кивнула:
– М-м. Пока спала.
Пенни решила поговорить с Бриллштейном. Может статься, это и есть ее счастливый билет. При таком объеме сбыта «До самых кончиков» даже крошечный процент брака может дать основания потребовать отзыв модельного ряда. Если набрать приличное число истиц по всему миру и доказать ущерб, понесенный ими от бракованных стрекоз, получится колоссальный групповой иск. Идея, правда, не самая свежая; и вообще возникало впечатление, что с появлением на рынке нового типа тампонов или противозачаточных средств кто-то из женщин обязательно погибал. Инфекционно-токсический шок. Разрыв стенок влагалища. Разрабатывали эти нововведения мужчины, но за все платят почему-то женщины.