Чтобы сплотить их и подхлестнуть боевой дух, Пенни заявила:
– Мы не хотим новых сексуальных игрушек!
Засовывая по планшету в каждую пару рук, она продолжала:
– Зато хотим привлечь «До самых кончиков» за преступления против женщин!
К этой секунде она уже перешла на крик:
– Интим-бутики на замок! Даешь денежную компенсацию!
Труповидная девица в голове очереди гулко сглотнула. Истончившиеся губы шевельнулись в попытке сформировать слова:
– Ты… хочешь… их позакрывать?!
Ее голос прозвучал писклявой сиреной ужаса. Очередь заворочалась, отзываясь кровожадным гулом.
Кто-то выкрикнул:
– Слышь, подруга! Я сначала стрекозку-то куплю, а уж потом засуживай их сколько хочешь!
В толпе подхватили:
– Я не знаю, кто она такая, но эта особа явно против женских прав на личное сексуальное удовлетворение!
Просвистел, забряцал по тротуару планшет, едва не угодив Пенни в голову. За ним вступил хор:
– Антифеминистка!
– Самоненавистница! Тела своего не ценишь!
– Девочки, я поняла! Она это специально, чтобы без очереди пролезть! Хамка какая!
– Ты бы лучше защищала наши права покупать «До самых кончиков»!
Со всех сторон на Пенни обрушился болезненный град из планшетов. Воздух загустел от шариковых ручек и бранных высказываний. Неудовлетворенно-разъяренная женская дивизия побивала девушку чтивом с романтическим вампиром на обложке. Еще минута, и они посбрасывают с ног свои «платформы», возьмут их в руки, и тогда… Верная смерть.
Пенни беспомощно выкрикнула:
– Вы стали марионетками Максвелла!
Прикрывая голову локтями, заголосила:
– Он делает из вас рабынь!
Толпа нахлынула; бесчисленные руки ухватили Пенни за волосы и задорную микроминиюбочку «Бетси Джонсон». Скрюченные пальцы оплелись вокруг запястий и щиколоток; Пенни почувствовала, что ее растягивают. Под крики «деспот!», «тиран!» и «синий чулок!» ей пытались оторвать руки и ноги. Разодрать на клочки.
В небо взмыл истошный вопль:
– Я уже не сижу на героине!
– А я сбросила тридцать кило!
– Спасибо «кончикам»!
Почти неслышный на общем фоне, щелкнул замок. Скрежетнул отодвигаемый засов.
Тоже почти никем не замеченный.
– Магазин… – выдавила Пенни. Теряя последние силы в отчаянной попытке спастись, ловя ртом воздух, прошептала: – Магазин открыли…
Это сообщение и спасло ей жизнь. Тысячи взволнованных покупательниц затопили этажи большого розового здания. Уроненная на тротуар, Пенни свернулась в защитную позу младенца в материнской утробе, а кругом стучали и гремели «платформы», увлекая своих владелиц к веселым «кончикам», но невеселому концу.
* * *
Тем вечером Пенни скользнула в удобнейшую фланелевую пижамку от «Эл-Эл-Бина». В постель забралась рано, устроившись там в компании бокала «Пино-гри» и не самым маленьким числом синяков формой и размером с планшет. После бесславно и преждевременно оборвавшейся миссии по привлечению истиц она вернулась домой удрученная. Кругом болело. Хорошенькую микроминиюбку бесцеремонно помяли чужие грубые руки, а плащ от Версаче и вовсе превратился в лохмотья. Она порылась в карманах, выгребая оттуда мелочь и жевательную резинку, после чего отправила вещицу в мусорное ведро. Среди содержимого оказался и бледно-зеленый листок, врученный давешним эмоционально несдержанным незнакомцем в парке.