В направлении Исследовательского центра, расположенного в правительственном секторе, ехали немногие, поэтому Сильвер добралась без задержек. Оставив своего верного "летуна" на внутренней площадке для парковки, девушка направилась к зданию — одной из самых известных на "Одиннадцати" "многоэтажек". Обычно дома насчитывали не более пяти этажей, однако исследователям требовалось проводить и некоторые изыскания "на высоте", поэтому центр возвышался над окрестностями стройной башней, верхушка которой исчезала где‑то между верхними уровнями шоссе.
— Добро пожаловать, госпожа Фокс, — вежливо поприветствовал Сильвер женский голос из компьютера бюро пропусков, когда она протянула руку с чипом для считывания. — В данный момент доктор Керми находится в лаборатории тринадцать — семнадцать. Он должен освободиться через четырнадцать минут. Вы можете подняться туда или подождать его в кабинете — доступ разрешен.
Немного поколебавшись, Силь все‑таки решила не тревожить старого друга отца прямо в лаборатории и поднялась на третий этаж. Достаточно было поднести к непрозрачной световой панели левую руку с чипом, как внутренний замок тихо щелкнул, и скрытая дверь отъехала в сторону, пропуская девушку в святая святых Исследовательского центра — кабинет его руководителя, одного из заместителей командора. На протяжении последних двадцати лет его занимал доктор Шандар Керми, считавшийся одним из наиболее выдающихся ученых современности, бывший однокашник отца Сильвер — Александра Фокса.
Устроившись на мягком сиденье, обитом приятной наощупь тканью, и не отклонив предложение о чашке чая, предложенного роботизированным автоматом, девушка осмотрелась. Когда‑то она была частой гостьей здесь, но теперь уже давно не заходила в Исследовательский центр. В последний раз она была в этом кабинете еще вместе с отцом, когда они приходили в гости к доктору Керми. Кабинет носил на себе ярко выраженный отпечаток человека, который в нем работал. На столе, как обычно, легкий бардак из огромного количества бумаг, чисто условно разложенного по трем внушительным стопкам. На двух стенах дипломы, на третьей — с десяток голографических экранов, на которых чередовались фотографии или картины. Неизменной среди них была только центральная иллюстрация — изумительной красоты храм, словно вышедший из сказки, земной Тадж — Махал. Вокруг него экспозиция все время менялась: с фотографий смотрели родные и друзья доктора Керми, детские рисунки его сыновей и дочери, репродукции картин. Четвертой стены не было вовсе — панорамное окно выходило прямо во двор, а тонкость и "незаметность" современного стекла создавала впечатление того, что дерево, ветки которого покачивались в полуметре от кабинета, в ветреную погоду вполне может "зайти" в гости к его обитателю.