Бетти было тяжело говорить. Ее восхищенный взгляд обратился к Эдмону.
— Дорогой мой, маленький Эд, ты ведь будешь молиться за душу своей матери, правда? Следуй своим путем, дорогой мой. Господи, я уже не увижу, как ты облачишься в сутану…
— Нет, мама! Ты увидишь меня с небес! — возразил он, всхлипывая.
Бетти хотела лечь чуть повыше, но настолько ослабела, что тело перестало ее слушаться. Жозеф обнял жену и усадил в постели.
— Нам будет не хватать тебя, обожаемая моя женушка! — рыдал он. — Я люблю тебя, Бетти! С того дня, как я тебя увидел на новогоднем балу в Шамборе, никого я не любил, кроме тебя.
— Жо, дорогой мой, теперь тебе придется идти по жизни одному… Молю тебя, если ты встретишь хорошую добрую женщину, женись на ней. Нашей Мари нужна мать. Она еще так мала!
— Никогда! — вскрикнул он, пьянея от горя. Лицо его пылало.
Бетти не нашла сил ответить ему. Ее взгляд остановился на ребенке, который лежал на комоде, весь в белом, как забытая кукла.
— Мимин, быстрее! — позвал Симон. — Она отходит…
Молодая женщина быстро вошла в комнату, на лице ее застыло выражение глубочайшего горя. Жослин и Лора тихо проскользнули за ней.
— Бетти, дорогая моя Бетти! — рыдала Эрмин. — Я так тебя люблю, всем сердцем! Да будет с тобой мир и покой, всю свою жизнь я буду заботиться о твоей семье, о семье, которая стала и моей.
Элизабет Маруа опустила веки, печальная улыбка родилась на ее обескровленных губах. Она собрала свои последние силы и чуть слышно прошептала:
— «Прощальную песню», дорогая моя Мимин…
Эрмин поняла просьбу умирающей. Тихо, дрожащим голосом она начал петь припев, который говорил о боли расставания и надежде на будущую встречу на земле или в небесах.
— «Мы снова встретимся, сестра, не говори “прощай”…» Да, мы еще встретимся, моя Бетти, мы встретимся…
Бетти закрыла глаза и угасла за несколько секунд. По ее телу прошла лишь легкая дрожь. Жозеф, не отдавая отчета происходящему, по-прежнему прижимал ее к себе. Лора перекрестилась. Глухой стон вырвался из груди Симона. Эдмон взял Мари на руки. Девочка тихонько звала мать, и это была пустая мольба.
На пороге комнаты бесшумно появилась Маргарита Бабен. С тяжелым сердцем смотрела она на эту трагическую сцену. Теперь ей предстояло подготовить усопшую к похоронам. Шарлотта, которая по-прежнему стояла в коридоре, тронула ее за плечо.
— Мадам Маруа умерла? — спросила она.
— Увы, бедная моя мадемуазель! Вы с ней не попрощались?
— Я не осмелилась, но все время молилась за нее.
Шарлотта, которую занимали личные переживания, старалась успокоить себя. Она как будто застыла, но гнев, от которого ей самой становилось стыдно, кипел в ней. Конечно, она любила Бетти, но ее смерть означала конец самых сокровенных желаний. «Наша свадьба… — думала она, пугаясь собственных мыслей. — Господи, за что мне это? Я была так счастлива, и все рухнуло!»