– Twenty seconds![8] – задав бортовой ЭВМ автоматический пуск ракет, Сергей уставился на экран. Расклад, по мнению вычислителя, был хреновый – орбиты истребителей пересекались под острым углом, ни один из аппаратов не имел преимущества в скорости, ракеты на них были установлены примерно одинакового класса. И при этом противников было двое – а он один. А если предположить что американский спутник действительно ракетоносец, то становится и вовсе кисло: ведь он, в отличие от орбитальных самолетов «DynaSoar», был как бы гражданским лицом, его сначала осмотреть надо, сфотографировать, потом уже «к стенке» ставить. А то еще заявят потом, что он был пилотируемым… «Эх, не хотелось применять свои тренажерные наработки на практике, но что-то другого выхода не видно!»
– «Факел-2», я «Факел-1», вариант «Рывок», как понял? Ухожу на «Рывок»! Разберись со своим «чемоданом» и подчисть тут за мной, если что…
Пока Сергей выкрикивал эту фразу, автоматика произвела два пуска ракет, по одной на каждую «DynaSoar». Однако, как и предсказывал вычислитель, одновременно с этим произвели пуски и американские машины. Причем к «Спирали» пограничника устремились аж четыре ракеты. Дав задание автоматике повторить пуск по выбранным целям и дождавшись схода еще двух ракет, Сергей поймал в визир свою первоначальную цель и занес ее параметры в память оставшейся пары.
Вот теперь можно было осуществлять то, что после долгих отладок на тренажере он назвал «план «Рывок»». Предназначался этот маневр для тех случаев, когда нарушитель пытается уйти от досмотра, развивая большое ускорение, и заключался в том, чтобы самому развить максимальное ускорение, истратив все топливо, сблизиться с нарушителем, в течение нескольких секунд провести наблюдения и кинофиксацию – и, уже удаляясь, запустить ракеты. Тонкость была в расчете траектории новой орбиты таким образом, чтобы прямо из рывка угодить в коридор входа в атмосферу, причем под таким углом и с такой скоростью, чтобы иметь шанс на посадку. На тренажере у него такой фокус несколько раз удавался. На самый крайний случай оставалась отделяемая кабина-капсула, снабженная собственным пороховым двигателем и парашютной системой. Посадка «по-гагарински» – сейчас уж и не вспомнишь, кто последний раз так приземлялся.
Быстро доведя до вычислителя свои планы (ракетам оставалось 50 секунд до входа в зону поражения, еще секунд 20 они будут подходить на дистанцию максимального поражения) и получив рекомендации по поводу оптимальных двигательных импульсов – а заодно уведомление, что сход с орбиты «в штатном режиме» после этого маневра становится невозможным, – Сергей дал команду на выполнение инструкций и сконцентрировался на оптическом визире. В его распоряжении было восемь секунд, в течение которых «Спираль» будет находиться на расстоянии чуть меньше трех километров от нарушителя. За это время необходимо будет его осмотреть и заснять на кинопленку – причем желательно так, чтобы потом было понятно,