«Ах, милый мой! — миледи возразила
(Взглянув на Дон-Жуана моего,
Она весьма легко сообразила,
Что эта тема трогала его), —
Я много раз, уж кажется, просила
Не говорить об этом ничего;
Шутить на эти темы неуместно,
А древнее преданье всем известно».
«Да я шутить совсем и не желал! —
Сказал милорд. — Припомни, дорогая,
Как нас он после свадьбы напугал,
По галерее в сумерки блуждая!»
Но тут он поневоле замолчал,
Увидев, что супруга молодая
Взялась за арфу, в струнах пробудив
Задумчивый и жалобный мотив.
«Баллада о монахе! Это мило! —
Вскричал милорд. — Но ты прибавь слова,
Которые сама же сочинила:
Без текста эта музыка мертва!»
Все общество тотчас же попросило
Хозяйку спеть, на что она сперва
Поколебалась, несколько смутилась —
И под конец, понятно, согласилась.
Прелестные певицы каждый раз
Разыгрывают милое смятенье,
Обычно умиляющее нас, —
И Аделина, начиная пенье,
Ни на кого не поднимала глаз,
Но проявила тонкое уменье
И высший дар изящной простоты
(Что для меня дороже красоты).
Спаси нас, помилуй, пречистая сила:
Монах на могиле сидит,
В полночной тиши за помин души
Молитвы и мессы твердит.
Когда разорил лорд Амондевилл
Обитель отцов честных,
Один не забыл священных могил
Почивших братьев своих.
Губя и деля мечом короля
Угодья господних слуг,
Топтали солдаты леса и поля
И села сжигали вокруг.
Но, строг и суров, не боясь оков,
Печален, угрюм и упрям,
В часовню и в дом, невидимый днем,
Монах приходил по ночам.
Порожденье злых или добрых сил —
Не нам рассуждать о том, —
Он в замке лордов Амондевилл
Обитает ночью и днем;
Он тенью туманной мелькает, незваный,
На свадебных их пирах
И в смертный их час, не спуская глаз,
Стоит у них в головах.
Встречает он стоном, страданьем бессонным
Рожденье наследников их;
Предвидя невзгоду, грозящую роду,
Является в залах пустых.
Тревожною тенью скользит привиденье,
Но лик капюшоном закрыт,
И взор его странный тоской постоянной,
Могильной тоскою горит.
Спаси нас, помилуй, пречистая сила:
Хозяева в этих стенах
Днем — внуки лорда Амондевилла,
А ночью — этот монах.
В обители древней гнездится страх,
А тень продолжает блуждать,
Ни лорд, ни вассал еще не дерзал
Права его отрицать.
Не трогай монаха, что бродит по залам, —
И не тронет тебя монах.
Как ночи туманы, беззвучно, устало
Он движется тихо впотьмах.
Спаси его душу, пречистая сила,
От темных страстей защити,
И что бы страданьем его ни томило, —
Грехи его отпусти!