Может, старик все же был прав? Нет! Этого не может быть!
Эрик вскочил с дивана, пересек кухню и опустился на стул, один из трех, что стояли у стола с круглой столешницей и металлическими ножками.
А как же счастье, которое он дарит женщинам? Благодаря ему, они могут чувствовать, что секс – это не просто случка самца с самкой, а… а искусство познания внутреннего мира женщины мужчиной, восхищение ею, ее телом, внутренним миром. Дьявол! Благодаря ему, они способны почувствовать себя женщиной в объятиях мужчины, а не самкой, «наколотой» точно сыр на зубочистку на пенис самца.
Тогда получается, что делая счастливой очередную женщину (Счастливой? А как же слезы и боль от расставания?), он в то же время делает несчастным себя.
– О, нееет, – протянул Эрик, уронив голову на руки.
Долгую минуту, а то и две, Эрик не двигался, все пытался совладать с паникой, охватившей его сознание. Ощутил нестерпимое желание окунуться, нет, утонуть в каком-нибудь внутреннем мире женщины, исчезнуть из этого жестокого, слишком жестокого настоящего, забыть о его существовании, если не навсегда, то хотя бы на время. Подумал, не позвонить ли Клари, но передумал, словно таблетка от похмелья – симптом уберет, но проблема останется.
Эрику захотелось пообщаться с кем-то, свалить на другие плечи тот эмоциональный груз, что держал на своих плечах, словно мифический титан небесный свод. Подумал о Мелани, зашел в скайп, но девушки там не оказалось, как и Виллема. Недолго думая, выключил ноутбук, захватил ключ от квартиры и вышел из дома. Находиться там было невыносимо.
– И что ты собираешься делать? – спросила его Мелани два дня спустя во время их, ставшего уже постоянным, сеанса общения в скайпе.
Два дня назад Эрик обнаружил, что жизнь в Доминикане существенно ударила по его карману, на его банковской карте осталось не больше тысячи евро. Без работы, без денег в Доминикане делать нечего, а это значило, что пора было возвращаться домой. Накануне Эрик уже думал об этом. Странно было то, что теперь мысли о возвращении уже не вызывали такого острого неприятия как раньше. Может, потому, что чувствовал усталость от частого «ныряния» из одного внутреннего мира в другой. Впрочем, после недавнего озарения в его квартире не было ни одной женщины. И дело не в том, что ему не хотелось познать новый внутренний мир. Нет. Все было иначе. Как и раньше он любил женщин. Но теперь ощущал некоторое разочарование, когда понимал, что очередная попытка познать внутренний мир будет не более чем попыткой избежать одиночества.
– У меня нет другого выхода, как возвращаться домой, – сказал Эрик, разглядывая лицо Мелани на экране ноутбука. – Да и устал я от Доминиканы. Устал чувствовать себя чужим, гринго. Устал быть мишенью для местного населения. Моя белая кожа для них словно сыр для мыши. Едва ли не каждый здесь думает, что если ты белый, обязательно миллионер, а значит, на тебе можно заработать. Да и… Никогда не думал, что скажу это, – Эрик почувствовал, как дрожь пробежала по телу… – но мне кажется, я устал и от Искусства, точнее, не от него самого, а от… Ладно, все это неважно, – Эрик махнул рукой.