– Послушай, а если я, Джеймс Вольф, обещаю, что даже не прикоснусь к тебе за весь вечер? – Он опустился на колено и прижал руку к груди.
– И никаких поцелуев и танцев?
– Даже танцев? – изумился Джеймс.
– Только разговоры на расстоянии.
– И мы сейчас же пойдем домой, чтобы у тебя осталось достаточно времени собраться?
Она милостиво кивнула.
– Договорились. Тогда никаких больше музеев на сегодня. Едем, чтобы ты могла как следует подготовиться.
Оказалось, для Джеймса процесс подготовки означает еще и интимное общение, растянувшееся на два часа обоюдного удовольствия, аэробных упражнений и нежностей. В результате времени на сборы у нее оказалось не так уж много. В конце концов Кейтлин силой затолкала Джеймса в душ, потом выдворила из комнаты, чтобы иметь в распоряжении личное пространство и возможность спокойно заняться макияжем. Впрочем, недолго. Кожа естественным образом светилась изнутри, и в румянах не было необходимости.
Через сорок минут после того, как она закрылась в спальне, Джеймс постучал в дверь.
– Ты готова?
Прежде чем открыть, Кейтлин сделала глубокий вдох.
– Ты неплохо выглядишь, – произнесла она, едва не лишившись дара речи от того, как выглядел Джеймс. – Просто вылитый Кэри Грант.
«Неплохо» было явным преуменьшением. Смокинг сидит идеально, Джеймс был головокружительно красив.
– А это твое платье?
– По-моему, вполне уместно для такого вечера. – Кейтлин покрутилась перед зеркалом, проверяя, как драпируется зеленый шелк.
– Нет.
– Почему нет? – в ужасе воскликнула она.
Джеймс помолчал.
– Когда я вижу тебя в нем, мне хочется сорвать его с тебя и…
– Оно кажется тебе вульгарным? – прищурилась она.
– Нет же, – рассмеялся Джеймс. – Оно совсем не вульгарное. Оно восхитительное. Но ткань так подчеркивает все эти выпуклости…
– Стоп. Ты обещал. Можешь испортить макияж.
– Ты выглядишь потрясающе.
– Приятно слышать. Надеюсь такой и остаться.
Джеймс выдохнул.
– Тогда лучше скорее пойдем.
Джеймс говорил истинную правду, она не увидела ни одного папарацци. Все было сдержанно и роскошно одновременно. В воздухе витал запах денег, публика сверкала драгоценностями, шелками и атласом. Кейтлин отметила про себя, что большинство присутствующих старше сорока лет.
– И где же стаи твоих обожательниц? – прошептала она.
– Львиц, – ответил он так же тихо. – Самых страшных из всех животных.
Он подвел ее к невысокой женщине почтенного возраста.
– Пегги, позволь представить тебе Кейтлин. Она друг нашей семьи, приехала погостить из Лондона.
Кейтлин улыбнулась. Было приятно, что он сразу лишил людей возможности считать ее своей любовницей. Возможно, он даже не догадывается, насколько для нее это ценно. Хотя дама явно не из стаи охотящихся на него львиц. Они болтали о пустяках, Пегги со знанием дела посоветовала еще несколько интересных достопримечательностей в городе и выслушала ее мнение об увиденном. Пожалуй, впервые в жизни она оказалась просто Кейтлин, а не «сестрой Ханны», «бывшей Доминика» или «той самой стервой». У людей не было предубеждений, поводов ее осуждать, и это дарило свободу и легкость.