— Такими предками вы можете гордиться, — сказал Врангель. — Но к чему вы вспомнили эту историю?
— К тому, что я горжусь своими предками, — улыбнулся Котляревский. — А вспомнилась она мне совершенно случайно.
— Нет-нет, — не согласился Врангель. — Что-то вы хотели мне этим сказать.
— В принципе, из каждой житейской истории можно извлечь полезный для себя вывод.
— Помилуйте, Николай Михайлович, ничего такого не приходит в голову. Подскажите.
— Мой раненый изувеченный прапрадед боялся, что император счел его трусом. И много лет, почти до самой смерти, жил надеждой, что когда-нибудь он лично изложит причину своего неповиновения. Это хорошая история о силе человеческого духа. К вам она не имеет никакого отношения. Разве что… Я много лет знаю вас. А сегодня с трудом вас узнал. У вас потухли глаза. Что, разуверились в себе?
— Помнится, кто-то сказал: «И у героев тоже есть предел». Я обращался к правительствам нескольких государств с просьбой хотя бы на время приютить мою армию. Ни одного ответа.
— Но Франция…
— Она тоже промолчала. Пока, правда, договорилась с Турцией о предоставлении нам временного пристанища. Но надолго ли? А ведь армию надо не только разместить, но и прокормить. А это примерно четверть миллиона человек. Я пообещал отдать за это находящийся в моем распоряжении весь Российский флот. Но твердого обещания от французов я пока не получил. Вот уж сколько времени совещаются, консультируются. А я выгляжу собакой, которую выгнали со двора. Они что, хотят поставить меня на колени? Хотят, чтобы я преданно заглядывал им в глаза? Этого не будет!
— Ну, вот! Теперь я вижу того Врангеля, которого знал все эти годы! — оживившись, воскликнул Котляревский. — Такой Врангель способен на решительные поступки. Ваши подчиненные ждут их от вас. Поймите, Петр Николаевич, для них сейчас имеют значение не только ваши слова, но даже интонация, взгляд. За вашей спиной не только солдаты и офицеры, но и женщины, старики, дети. Сегодня там, в кают-компании, вы об этом, кажется, забыли.
— Спасибо за эти слова, Николай Михайлович. Они были мне действительно очень нужны, — тихо и проникновенно сказал Врангель, взгляд его потеплел.
— Вы еще молоды, Петр Николаевич. И кто знает, какие еще подвиги предстоит вам свершить. Кстати, спасение армии — это тоже подвиг, который останется в анналах истории.
— Во всяком случае, я сделал то, что было в моих силах и в моем понимании о чести.
— Вот и славно, — мягко поддержал Врангеля Котляревский. — Вот все и встало на свои места. А хорошие новости, они не за горами. Они придут не сегодня, так завтра.