"Утром меня представили Шульмайстеру, человеку неслыханного мужества, с крепчайшими принципами и необыкновенной субтильностью. Мне была любопытна эта личность, о которой мне рассказывали чудеса. Я увидал мужчину среднего телосложения, которое совсем не портило замечательную фигуру, с умными, пронзительными глазами и суровым, покрытым шрамами лицом, с звучным голосом и несколько резковатыми движениями. Мы беседовали об "Анахоретах"6, а также о двух девочках-сиротах, которым Шульмайстер стал приемным отцом".
10
12 октября 1809 года в Вене произошло третье по очереди покушение на Наполеона, которое проводилось молодым немцем. В данном случае Шульмайстер не предупредил покушавшегося - ему пришлось бы стать ясновидящим, чтобы сделать это, поскольку 18-летний, нежный будто девушка блондинчик, сын пастора, идеалист Фридрих Штапс, впоследствии называемый "орлеанским девом", действовал совершенно самостоятельно, без согласования с какой-либо организацией, что исключало предварительное раскрытие заговора. Во время военного парада в Шёнбрунне он хотел приблизиться к Наполеону, но юношу вытеснили за кордон жандармов. Он попытался во второй раз, и вот тогда-то один из оттаскивающих парня жандармов нащупал под его одеждой что-то твердое. Это был большой кухонный нож.
Арестованный и доставленный в бюро Савари Штапс не желал отвечать на какие-либо вопросы и требовал личной встречи с императором. Такую возможность ему предоставили. Переводчиком был эльзасец Рапп. Сохранилась (в записках Демарета, Савари и Раппа) довольно интересная "стенограмма" этой беседы:
Наполеон: - Ты меня знаешь?
Штапс: - Да, сир.
Н: - Где ты меня видел?
Ш: - В Эрфурте, сир, прошлой осенью.
Н: - Что ты хотел сделать этим ножом?
Ш: - Убить вас, сир.
Н: - Ты с ума сошел, молодой человек! Может ты "одержимый"?!
Ш: - Нет, сир, я в здравом уме и не знаю, что значит "одержимый".
Н: - Может ты больной?
Ш: - Я не болен, чувствую себя хорошо.
Н: - Тогда зачем же ты хотел меня убить?
Ш: - Потому, сир, что вы несчастье для моей родины, но вы слишком гениальны, чтобы вас можно было победить как-то иначе.
Н: - И чего же ты хотел достичь этим преступлением?
Ш: - Мира для Германии, сир.
Н: - Но ведь я сражаюсь не с Германией, а с Австрией! И это именно она объявила мне войну!
Ш: - А Германия все так же находится под властью оружия, и ее давят реквизициями. Голос с неба подсказал мне, что убийство одного человека вернет мир.
Н: - Разве Бог разрешает убивать?
Ш: - Это необходимая жертва. Сама Европа вложила мне оружие в руку.