– Иди с остальными. Возьми эти алебарды. Они нам еще понадобятся. Но больше всего мне нужен ты.
– Она будет мучиться? – спросил мальчик, глядя на лошадь.
– Нет. Иди.
Тангейзер повернулся и увидел, что к нему бежит Юсти. Его преследовал «пилигрим» с копьем. Рыцарь метнулся к повозке и схватил заряженный арбалет. Когда «пилигрим» поднял руку с копьем для броска, стрела пронзила его подмышку. Копье покачнулось, но все равно полетело вперед.
«Пилигрим» и мальчик упали одновременно. Матиас бросил арбалет и побежал за повозку. Из боковой улицы выскочили еще несколько человек и замахали руками тем, кто ждал на перекрестке за церковью.
Юсти, которому копье попало в спину, пытался встать на колени. Тяжелое древко заставляло копье раскачиваться, и боль снова уложила мальчика на землю.
Госпитальер вытащил меч, положил его на повозку и взял спонтон.
Грохнул мушкетный выстрел. Ни вспышки, ни дыма – слишком далеко. Послышались крики.
Это кричал Грегуар.
Тангейзер увидел, как мальчик корчится в луже крови, своей и Клементины.
Из одной штанины его новых красных штанов торчали обломки кости.
Копье, пронзившее Юсти, имело длинный и тонкий наконечник. Он вошел над левой лопаткой и вышел в верхней части груди, возможно задев легкое. Это выяснится потом.
Матиас наклонился, ухватил древко, поставил ногу на спину юноши и выдернул копье. Потом он поднял оружие, перехватил поудобнее, повернулся и швырнул в сторону противников, выбрав жертву среди троих «пилигримов», слишком неповоротливых или тупых, чтобы броситься врассыпную. Копье попало в грудь самому массивному из них, пронзив его насквозь.
После этого Тангейзер поднял Юсти на ноги. Глаза мальчика остекленели.
Наклонившись к нему, иоаннит взял его за подбородок:
– Грегуар умирает. Отрежь кусок ремня от упряжи и туго перетяни ему ногу.
Он вложил в руку мальчика кинжал и хлопнул его по спине. Юсти заковылял к другу. Приблизившись, он поскользнулся в луже крови и упал рядом с Грегуаром. Потом поляк перекатился на бок, встал на колени и левой рукой схватил ремень перерезанной сбруи. Боль в раненом плече заставила его вскрикнуть, но этот крик сразу же сменился воплем ярости. Зажав конец ремня зубами, Юсти принялся резать кинжалом толстую кожу.
Тангейзер замер, завороженный этой картиной.
Его парни выведены из строя. Возможно, навсегда.
В груди Матиаса словно что-то оборвалось. Он позволил чувствам заполнить себя, чтобы не взорваться самому.
Еще один мушкетный выстрел. Рыцарь повернулся боком к «пилигримам». Большинство выстрелов не попадают в такую узкую мишень – опаснее пригибаться навстречу пуле. Два ружья. С перекрестка поднимался пороховой дым. Неужели это гвардейцы Доминика?