— Диана? Дьявольщина, где вы? Господи, что за мука охотиться за женщиной по этому треклятому дому! Что молчите? Рассчитывали, что избавились от меня, да? Нет, моя дорогая, не выйдет!
— Добрый вечер, сэр, — вежливо проговорил Хью, появившись в дверях моей ванной в одних трусах. — Если вы ищете горничную, так ее комната дальше по коридору. Подвинься, Дэйзи.
Он скользнул в постель. Горячее мужское тело обожгло меня, и через минуту я оказалась в объятиях Хью.
— Закройте, пожалуйста, дверь, сэр. Терпеть не могу сквозняки.
Дверь закрылась с таким грохотом, что подо мной содрогнулась кровать. А может, грохот тут ни при чем, просто она сотрясалась от смеха. Скорее всего, тут виноваты были таблетки, потому что я принялась хихикать и никак не могла остановиться. Очевидно, это было заразно, потому что вскоре ко мне присоединился и Хью, и мы хохотали, пока по щекам у нас не потекли слезы.
— Что ты делал в моей ванной? — отсмеявшись наконец, спросила я.
— Понимаешь, я услышал, как старый ублюдок рыщет по всему дому. Вначале, естественно, обыскал первый этаж. Ну, думаю, сейчас примется за второй. Что мне было делать? Разыгрывать из себя героя… встать на страже возле дверей девичьей светелки… чего бы я в результате добился? В лучшем случае отделался бы парой фонарей под глазом, ведь он тяжелее меня чуть ли не вдвое. Ну уж нет, слуга покорный. А вот застукав нас на месте преступления, старик наверняка сложит оружие. Не захочет и дальше строить из себя дурака. Ты только представь себе — такое унижение!
— Спасибо, — промычала я, душераздирающе зевнув. Очевидно, таблетки все еще продолжали действовать. — Вечно буду тебе благодарна… спокойной ночи.
— А как насчет того, чтобы выразить хоть крохотную часть этой благодарности на деле? — прошептал Хью, лаская губами мою шею.
— Не могу… таблетки… спать…
— Дэйзи! А ну, просыпайся!
— …ночи.
— Проклятие!
Я почувствовала, как он сражается с застежкой моей ночной сорочки, но мне было так хорошо, что такие мелочи меня совершенно не волновали. Вдруг Хью превратился в джерсейскую корову. Горячее, пахнувшее свежей травой дыхание коснулось моего лица, и корова принялась облизывать мне щеки теплым, чуть влажным языком. Я только-только успела залюбоваться длинными ресницами коровы, как что-то непонятное ткнулось мне в живот, потом между ногами возникло какое-то непонятное ощущение, словно кто-то пытался проникнуть внутрь меня, и я слегка удивилась. А Хью из коровы внезапно превратился в слепого, черного крота с огромными белыми лапами, яростно разгребавшими землю. Вспыхнула короткая боль, а потом мне снова стало тепло и уютно. Мы раскачивались на огромных, в виде лодки, качелях, держась за веревки и взлетая все выше и выше, к самым небесам. Потом пальцы мои разжались, я почувствовала, что лечу, но это было не страшно, а приятно. Сколько длился этот полет, не знаю, но очнулась я, лежа под прекрасным деревом, а рядом со мной тяжело пыхтел невесть откуда взявшийся черный Лабрадор.