Вероятность того, что он вышел ненадолго, была исключена. Всё говорило о том, что он уехал. По меньшей мере на несколько дней.
Навсегда? Может быть, в общем и целом, это хороший знак? Перед ним снова забрезжил луч надежды. Кто сказал, что он должен сделать это у себя дома?
Насколько он знал, никто.
Он вышел на лестницу и закрыл дверь.
Почему он оставил ее открытой?
Чтобы комиссар увидел эту квартиру? И для чего ему это нужно?
Или он просто забыл закрыть дверь?
– Господин Ван Вейтерен?
Он вздрогнул. Одна из соседских дверей осторожно открылась. Оттуда показалась голова рыжеволосой женщины.
– Вы ведь господин Ван Вейтерен, правильно? Он сказал, что вы придете в это время.
Ван Вейтерен кивнул.
– Он попросил меня передать, что, к сожалению, не сможет с вами встретиться, потому что уезжает на море.
– На море?
– Да. Он передал вам записку. Пожалуйста. – Она протянула белый конверт.
– Он сказал еще что-нибудь?
Женщина помотала головой:
– Нет, а что он мог сказать? Извините, у меня в духовке пирог. – Она закрыла дверь.
«Вот как», – подумал Ван Вейтерен, уставившись на конверт. Он не открывал его, пока не устроился на террасе летнего кафе на той же улице. Пока он ждал официантку, держа конверт в руке, ему вспомнились слова Малера, произнесенные вчера вечером.
Действовать в нужный момент важнее самого действия.
Немного преувеличено, конечно, но возможно, что временной аспект действительно самый важный в каждой схеме? В каждом действии в каждой жизни. Именно то, что нельзя оставлять без внимания, в этом он точно уверен.
Принесли пиво. Он выпил глоток и распечатал конверт. Достал сложенный вдвое лист бумаги и прочитал:
Пансионат «Флорианс»
Берензей
Он выпил еще глоток.
«Море? – подумал он. – Да, конечно, почему нет?»
Часть XI
25 ноября 1981-го
41
Снова ночь.
Опять бессонница. Вчера вынесли приговор, и ее последняя надежда не оправдалась, рассеялась, как белый дым.
Виновен.
Верхавен снова виновен. Она сжимает стакан. Пьет теплую сельтерскую воду и закрывает глаза. В голове беспокойные мысли. Почему все так непонятно? Почему она по-прежнему молчит? Не отпускает руки и не позволяет себе упасть в пропасть?
Что мешает ей прервать это молчание и провалиться в небытие? Что?
Конечно Андреа.
Андреа. В прошлый раз ей было два года, теперь она совершеннолетняя. Молодая женщина. Женщина, которой так и не стала ее мать; в этом есть какая-то предначертанность, непоколебимая мрачная логика, которую она не может побороть. «Судьба», – думает она.
Господи, только бы все получилось с этим Юханисом.
Хоть бы они поскорее сговорились и он забрал бы ее отсюда.