Как и все, лейтенант ощупывал взглядом нависшие с обеих сторон горы — медленно, вслед за пламягасителем автомата.
— Не пройдет грузовик, — каменная осыпь неправильным полукругом вылезала почти на середину дороги. — Чистить надо!
— Ох, е-мое! До утра работы…
— Щас посмотрим, — на перевалах это было делом довольно обычным, хлопотным, но не опасным, поэтому прапорщик спрыгнул с брони:
— Сидоров! Давай сюда… Лейтенант, а ты пока горы держи, на всякий случай.
— Понял. — Бурному не надо было объяснять, что имел в виду прапорщик. Поудобнее пристроив «калаша», он взял под контроль свой, левый сектор — вправо смотрел ствол БТРа.
— Сидоров, мать твою! Шевелись…
— Да иду я, иду!
Лейтенант пожалел, что нет прибора ночного видения — в инфракрасных лучах все живое и теплое обнаружило бы себя моментально. А так…
— Что скажете?
Получилось, что Бурный смотрит на переводчика сверху вниз — бородач успел вслед за прапорщиком соскочить на землю и стоял теперь, привалившись спиной к зеленому борту бронетранспортера.
— Насчет вот этого — что скажете?
Переводчик неторопливо пожал плечами и перевел настороженный взгляд с осыпи на горы:
— Плохо.
— Да ерунда! Не так уж… — ефрейтор Сидоров, на правах старослужащего, особо не церемонился. — За полчаса-час управимся, если вместе. Дружненько так.
Бурный кивнул, подумав, что все-таки это очень неплохо — быть офицером:
— Оставь одного бойца в кузове, на шухере. Остальных — забирай!
— Есть… товарищ лейтенант.
Взводный свесился в люк:
— Эй, в коробочке! Ты здесь сиди, смотри в оба. А вы двое — вперед, на субботник… Мужские игры на свежем воздухе.
Дождавшись, когда личный состав отправится по назначению, лейтенант закурил.
— Будешь?
— Нет, у меня папиросы.
— Как знаешь… — Бурный с удовольствием отправил бы местного бородача вперед, с солдатами, но потом решил не связываться. — Скоро совсем ни хрена не увидим! Эй, курортник, заснул?
— Никак нет! — отозвался откуда-то из чрева БТРа оставленный на посту солдат.
— Посвети-ка им — скоро?
Мощный луч фары выхватил ломаным эллипсом кусок пространства: полдюжины фигурок, в две цепочки передающих друг другу камни, поверхность трассы, уже расчищенная для проезда…
— Как дела?
Одна из фигур обернулась, прикрывая глаза от пронзительного света:
— Нор-рмально! Даем стране угля — мелкого, но много.
— Может, подменить кого? — Ясно, что Бурный имел в виду не себя, а тех, кто сейчас вместе с ним «прикрывал» горы.
— Да нет. — Прапорщик уже адаптировался к почти театральному освещению и убрал от лица исцарапанную руку. — Дело к концу, кажется.