– Что с нашими женами и детьми? – Этот вопрос меня интересовал больше всего.
– Команда собираться уже отдана. Подготовлены грузовые машины для переброски семей военнослужащих в пригородный лес.
– Хорошо. – Одобрительно покивав головой, я сказал самое главное: – Вить, моих не забудь. Проследи, лады?
– Обязательно, Михалыч, обязательно. – И без всякого перехода:
– Тебе пора. – Он меня торопил. – Ни пуха!
– К черту! – Я повернулся, чтобы уйти. – Помни, ты обещал. Если что – из-под земли достану.
– Будь спок, – заверил меня Виктор, и я, почти бегом выскочив из кабинета, заспешил к машине.
– Поехали! – Я шлепнулся на сиденье и хлопнул дверцей. – Жми!
Юрка кивнул, но перед тем, как взревел двигатель, мне почудилась музыка старой песни: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…»
Васенков выкрутил руль, дал газ и рванул так, что меня вжало в кресло. КПП мы проскочили на скорости под девяносто, едва вписались в разворот на улице и, все набирая скорость, полетели в направлении главной городской улицы, свернули налево, и педаль акселератора уперлась в полик.
К первой баррикаде мы подлетели на скорости сто пятьдесят и, не останавливаясь – проход оказался открыт, их предупредили заранее, – помчались дальше.
Каким образом Васенкову удавалось, не сбавляя скорости, лавировать между ямами и крупногабаритным мусором, остается загадкой, но ко второму заграждению мы добрались не перевернувшись. Проскакивая в узкую дыру, мне удалось заметить стоявшего на баррикаде Палыча. Вытянувшись в струнку, старый вояка отдавал нам воинское приветствие. Я не успел поднять руку в ответ, как мы пронеслись мимо. Ничего, Палыч, глядишь, мы еще увидимся, и за проявленное уважение я еще скажу тебе отдельное спасибо в виде рюмки-другой хорошего коньяка. У меня еще с былых времен в шкафу припрятана бутылочка. Для этого осталась самая малость – выжить.
Никогда раньше я не проезжал из одного конца города в другой за столь короткое время. Как выяснилось, спешили мы зря. На нашем участке царили тишь и благодать – ни единого выстрела, ворчание двигателей чужой техники не в счет.
– Старый – Пророку, Старый – Пророку, прием. – Расстелив на полу коврик, я начал вызывать своего заместителя.
– Пророк для Старого на приеме, – отозвался Покровский.
– Илья, как обстановка? Прием.
– Тишшшь, – с явным наслаждением прошипел он.
– Отдохнуть-то хоть отдохнули? – Этот вопрос я задал не просто так, а имея свою корысть.
– Выше крыши.
– Отлично. Я рад за вас. – И не ходя вокруг да около:
– Илья, остаешься за меня. Как понял? Прием.