– Ладно, – помедлив, отозвался Морок, – как скажешь.
Больше он с вопросами не лез и вообще не сказал ни единого слова, пока не подъехали к старой пятиэтажке на окраине и не вошли в свою «двушку».
– Спать где будешь? – спросил Морок, напоминая, что он тут все-таки гость.
– Все равно.
Олег ушел в самую холодную комнату, плюхнулся на диван и отвернулся, тупо глядя в стену. Все чувства будто сгорели, покрылись золой, но это обманка, шок – организм милостиво отключает боль, как физическую, так и душевную, бережет рассудок. А потом отдаст все, по капле, понемногу, боль вернется, зальет до краев, и остаться наедине с нею немыслимо: тут либо в петлю, либо… К счастью, сон сморил раньше, даже не сон, а забытье, как наркотик.
Очнулся он от странного зудящего звука и не сразу сообразил, что это, сел на диване и вздрогнул от холода. Потом понял: телефон это, звонит где-то в коридоре. Поднялся, потопал, не включая свет, на поиски куртки, нашел, прислонился к шкафу и едва удержался на ногах. Створка обрушилась с жутким грохотом, наверное, и мышей в подвале разбудила. Забыл за две недели отсутствия о коварстве мебели, кое-как удержал равновесие, посмотрел на экран мобильника. Наташка звонила, будь она неладна, и уже пятый раз. А время – половина второго ночи, знать, волнуется, дрянь такая…
Олег отключил мобильник и снова улегся на диван, закутался в плед. Чтобы ни о чем не думать, вспоминал формулы и теоремы, пытался в уме рассчитать скорости, расстояния, длину волны из задач, что решал в институте, и раньше, в школе. Все, что угодно, лишь бы отогнать подступавший кошмар, что исподволь накатывался, представлялся в образах и красках. А когда был почти на грани сна, вдруг послышались тихие шаги, потом потянуло сквозняком.
Олег поневоле прислушался – показалось или нет? Сначала все было тихо, потом звуки повторились уже ближе, за дверью. Она бесшумно распахнулась, и стало тихо, будто кто-то остановился на пороге.
Глаза слипались сами собой, Олег некоторое время боролся с дремотой, потом сдался, заснул. А когда снова открыл глаза – в комнате кто-то был, стоял неподвижно и словно чего-то ждал. «Наташка?» – мелькнула вовсе уж безумная мысль, Олег вскинулся, сел на диване и увидел Морока. Тот смотрел в окно, прижимаясь щекой к стеклу.
– Ты чего? – прошептал Олег.
– Дует зверски, – ответил Морок, глядя вниз, – я думаю, может, окно заклеить? А то холодно, как в вытрезвителе…
– Не надо. – Олег снова лег, уставился в потолок. И стал про себя вспоминать формулу уравнения времени, простую и незатейливую, но она отчего-то успокаивала, вгоняла в подобие транса. Смотрел на потолок, а видел график из учебника, синусоиду, представляющую разность времен, вызванную наклоном эклиптики к небесному экватору. «Уравнение времени обращается в ноль четыре раза в году…» – сон как рукой сняло, слова и цифры были из той, прошлой жизни, потерянной, ушедшей навсегда из-за глупости, чужой алчности и обмана, предательства и лжи, и боль накатила такой силы, что Олег едва не застонал.