— И не стыдно так о матушке отзываться? — хихикнула я.
А Бальтазар меня поразил.
— Она нам не мать. И Наследнику не мать.
— Как это?
— Ну просто… Думаю, стоит тебе рассказать, хотя это следовало сделать уже давно и более тонко что ли. Зака бы сюда, у него всегда неплохо выходит.
— Да знаю я парламентера вашего. Рассказывай ты, что у вас там за история.
— Мы тебе говорили, что Веельзевул очень долго не имел Наследника. Очень долго. Он был уже как сотню лет женат на Гедриэль, когда взошел на престол, но детей у них все еще не было. В то время это никого не насторожило. Только шли годы, а жена никак не могла дать Владыке Царства дитя. Такого раньше у асуров не случалось — Владычица оказалась бесплодной. Понимая, что Царству в будущем грозят жуткие распри, Веельзевул пошел на преступление в понимании асуров — он решил, что ребенка ему родит другая женщина. Видишь ли, малышка, у нас нет незаконнорожденных детей, за этим строго следят. Только в случае с Веельзевулом пошли на отступление от законов. Он нашел самую достойную демонису, по его мнению, и предложил ей стать матерью его ребенка, посулив за это все, что та не пожелает. Избранница отказалось от всех его посулов, но родить ему дитя согласилась. По ее словам, большей чести нельзя и желать для скромной демонисы. Только одно потребовала она — никогда не видеть свой плод. Веельзевулу такое условие пришлось по душе, уж очень он боялся ревности своей законной жены к матери его ребенка.
— Еще бы! — я свела к переносице брови и недовольно поморщилась. — Я за такое всю морду бы расцарапала, да к черту бы послала. Хотя… к чертовке.
— Гедриэль не могла дать мужу ребенка, но не могла запретить мужу иметь Наследника. С правилами она согласилась безропотно. Младенца в назначенный срок приняли и забрали у роженицы. А заодно еще три матери лишились в тот день своих новорожденных детей. Но как я уже говорил, такое насилие все посчитали честью. Детей поселили в Серебряном граде при полном штате гувернанток и разношерстных воспитателей. Вот так мы и появились на свет. Что же касается отношений с женой нашего отца, то здесь все понятно — не любим мы ее. Точнее, она нас не любит. Я бы сказал хуже, но мне обычно ребята не дают, — точно наверное даже сам Веельзевул не знает. Просто более холодной женщины мы не встречали. Может для кого-то она и добрая госпожа, для нас же Гедриэль безучастная мачеха, и с этим ничего нельзя поделать.
— То-то мне всегда казалось, что вас в детстве недолюбили.
— Правда? Неужели это так заметно? — напрягся демон.