– Но здесь так много гангстеров, – сказала она, вспомнив цифры, приведенные Кнутом Гареном: четыреста двадцать банд, на совести которых тридцать установленных убийств каждый год.
Рикард Мармен задумался.
– Люди этого не замечают, – сказал он. – Когда они видят на улицах множество полицейских машин и пеших патрулей, видят гражданскую гвардию, они успокаиваются и перестают бояться преступников. Вот так это и происходит, знаешь ли…
Анника положила ручку на блокнот. Это не могло послужить материалом для статьи.
– Я тебя разочаровал? – спросил маклер.
Она рассмеялась.
– Не меня, а моего шефа. Он хотел поместить статью под заголовком: «Теперь шведы побегут с Солнечного Берега».
– Думаю, он окажется плохим пророком, – сказал Рикард Мармен. – Как нынче обстоят дела у газетных акул? Они еще кормят обедами?
– Конечно, – ответила Анника.
После обеда Анника решила вздремнуть. Она легла в кровать, взяла детектив Харлана Собена и читала до тех пор, пока ее не сморил сон. Ей снилось, что пропали и Калле, и Эллен и она ищет их в пустынном лунном ландшафте, где нет ни воды, ни растительности.
Она проснулась с ощущением сильной жажды.
Принимая душ и приводя себя в порядок, она дважды пыталась дозвониться до Нины Хофман. Сообщений от испанской телефонной службы не было, были гудки, на которые никто не отвечал.
Она позвонила Карите Халлинг Гонсалес, поблагодарила ее за работу, сообщила ей номер счета, на который газета перечислит деньги, и сказала, что завтра утром улетает домой.
– Но мы же можем и дальше поддерживать контакт? – спросила Карита. – Может быть, ты еще приедешь?
Анника ответила «Конечно» и вспомнила серию статей, задуманную Патриком.
Она долго простояла перед отелем.
Никлас Линде опоздал на полчаса.
– Прости, девочка, кажется, я становлюсь испанцем.
Анника не отреагировала на шутку. Она терпеть не могла опоздания.
– Ладно, – сказала она, села в машину и захлопнула дверь. – Сколько причастных, сколько подозреваемых, кого поймали, что говорят обвинители и адвокаты?
– Во-первых, я должен проследить за тем, чтобы ты поела, – сказал он и нырнул в туннель под шоссе.
Анника сложила руки на груди.
– Я не голодна, – сказала она, чувствуя, что краснеет от собственной лжи.
Никлас Линде улыбнулся и свернул на маленькую улицу, переходившую в еще более узкую дорогу, поднимавшуюся в гору. Через несколько минут автомобиль ехал уже в полной темноте. Анника испытывала одновременно облегчение и тревогу. Она вглядывалась в провал, куда обрывался край серпантина; от вида голых камней внизу ей стало жутковато.