– Мне надо улететь выше, к звездам.
– Что ты будешь там делать? – спросила Анника.
Мальчик взглянул на нее с безмерным удивлением.
– Это же понятно, – сказал он. – Я хочу полететь к папе.
Анника взяла машину на стоянке в Шеппсброне. Добавился еще один лишний час, и ей пришлось уплатить пятьсот крон. Она поставила на пол сумку, позвонила в справочную и попросила дать ей адрес и указать дорогу до дома престарелых в Накке.
Ее преследовал мрачный взгляд Александра.
Она тряхнула головой и включила зажигание.
Она медленно доехала к Слуссену, а потом свернула на Стадсгордследен. Машины еле двигались, словно струя густого сиропа. Дождь кончился, но на дороге лежала слякоть, и приходилось то и дело включать «дворники».
Значит, есть шестнадцатилетняя девочка по имени Амира Линдхольм. Она живет в Марокко, на ферме недалеко от Асилаха.
Торстен Эрнстен, отчим Давида Линдхольма, пропал в Марокко.
Когда Анника проезжала Скурусюндет, ей показалось, что на небо на востоке немного просветлело.
По шоссе она поехала в сторону Густавсберга.
Где она слышала слово «Асилах»?
Кто мог его произнести?
В памяти всплыл голос Никласа Линде.
Он о чем-то ей рассказывал, а она записывала, но это слово не имело отношения к теме статьи, но что же он сказал?
«Поставки по морю осуществляются через два маленьких порта – Надор и Асилах, в феврале и марте».
Они говорили о конопле, которую выращивали для производства гашиша марокканские крестьяне. Они с Линде тогда сидели в баре Дворца конгрессов в Малаге, и Линде под столом прижимался ногой к ее бедру.
Задумавшись, она пропустила нужный съезд.
Она развернулась, поехала назад, съехала в нужном месте и направилась в Рамсмуру.
Старое приземистое здание с плоской крышей было подновлено в девяностых годах и выкрашено в лазорево-синий цвет. Новые вставки совершенно не гармонировали со старой архитектурой – ни окна, ни двери. Вокруг уродливого дома шелестели на ветру березы.
Анника поставила машину на гостевой парковке и вздохнула. Она слишком редко водит машину, независимо от того, что думал завхоз Туре, и каждый раз, садясь за руль, испытывала жуткий дискомфорт.
Она заперла машину и направилась к входу, когда ожил мобильный телефон.
Звонила Берит Хамрин.
– Прошу прощения, – сказала она. – Так уж получилось, что тебе пришлось взять на себя эту пресс-конференцию.
– Какую пресс-конференцию? – спросила Анника и только после этого вспомнила о Филиппе Андерссоне.
– Я была у зубного утром, в противном случае туда поехала бы я. Он что-нибудь сказал?
– Ни звука, – ответила Анника и вспомнила, как он погрозил ей указательным пальцем.