Креольский недобро усмехнулся:
– Уважаемый Владимир Степанович, – начало хоть и смахивало на вступление поздравительного тоста, продолжение сильно от него отличалось, – мне совершенно все равно, – в этом месте он употребил куда более крепкое словцо, которое, несмотря на его уместность и приличествуемость случая, я воспроизвести все же не решусь, – какова сила вашего влияния и возможностей. Если выяснится, что ваша супруга имеет отношение к убийству моего брата, она за это, так или иначе ответит, даже если для этого мне придется сесть в тюрьму. Все! Я все сказал.
Желваки Татарского сплясали лезгинку, но мужчина быстро сумел взять себя в руки.
– Ну, ну, – только и произнес он. Что ж, посмотрим. А теперь вон из моего дома. И советую сделать это как можно скорее, а то неровен час собачки мои из загона вырвутся, мало ли какая неприятность может случиться. Знаете, ведь может так произойти, что никакого приглашения не было, что вы проникли на территорию моего дома незаконно, где и пали бесславной смертью от лап и зубов сторожевых псов. Как вам такой расклад, а, Олег Павлович? Я итак сильно пожалел, что поддался эмоциям и вернул вас, не заставляйте меня пожалеть и о моем великодушии.
Нарисованная хозяином дома картина тут же предстала перед моим взоров, заставив кровь застыть в жилах, и, преодолевая короткий путь от дома до машины, я все время ждала нападения сзади, почти физически ощущая тяжелое дыхание огромных псов, в два прыжка настигающих свои жертвы, то есть нас. И хотя собак я так и не увидела, эта картинка наверняка еще долго будет преследовать меня в самых страшных моих кошмарах.
Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник!
Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник!
Если женщина держит голову прямо – у нее есть любовник!
И вообще – если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!
Ф. Раневская
– Хотите чаю? – сидевшая перед нами женщина устало улыбнулась, отчего комнату будто наполнилась ярким светом. Удивительно, она явно относится к женщинам из противоположного лагеря. Того самого, к которому принадлежит и наша красавица Марья, и моя ненавистная соперница Ольга. И все же в ее обществе мне было легко и комфортно. И это, несмотря на то, что к ней в дом мы явились с намерением обличить ее в жестком убийстве. В то же время мысль о том, что Ангелина могла его совершить, казалась безумно-нелепой.
Хотя, что я знаю о жестоких убийцах? Чикатило вон, по свидетельству очевидцев, и вовсе был милым человечком, робким, нерешительным и неуверенным в себе.