– Ты знаешь, все и ничего. Как я и предполагал, к убийству Юры братва не имеет никакого отношения. Не их это почерк. Но вот что интересно. Оказывается, у Сёмаваса и повода убивать брата не было. Тот с ним полностью расплатился.
– Вот как? Значит, Сомов все наврал? Зачем ему это?
– Да нет, в том-то и дело, что не наврал. Вот это-то и есть самое интересное. Бандит требовал с Юрки весьма солидную сумму денег. В то же время, со счетов брат деньги выгреб еще раньше. Это точно – я проверял. Квартира не в залоге, контора тоже, и все же Юрка где-то отыскал наличные. Вот что удивительно!
– Ну, может у шефа была заначка на черный день.
– Откуда? Юрка никогда не умел копить деньги. Жил на широкую ногу, да и ты сама знаешь, контора не приносила таких уж солидных доходов. Деньги от их с Сомовым незаконной деятельности он отдал раньше. Да и сам Сёмавас признался, что был сильно удивлен, ведь поначалу Юрка платить отказался, заявив, что нечем, а потом вдруг неожиданно сам позвонил и назначил встречу.
– А ты не спрашивал у этого бандита, может он что знает?
В брошенном на меня взгляде сквозило сожаление. Примерно так смотрят умудренные жизнью старцы на неразумных юнцов, задающих банальные вопросы о смысле бытия.
– Конечно, я поинтересовался, в отличие от Сёмаваса. В его кругах любопытство – не просто порок, а качество, которое может стоить жизни. Так что лишних вопросов он Юрке не задавал. Просто забрал то, что, как он полагал, ему причитается, и все.
– По крайней мере, шеф ушел в мир иной без долгов, – хихикнув произнесла я. Эта фраза слетела с моего языка задолго до того, как я ее обдумала. Услышав же произнесенное, пришла в ужас от собственной бестактности. Креольский тоже, видимо, испытал нечто подобное, так как резко встал, буркнув что-то нечленораздельное и не говоря ни слова отправился в свою комнату.
В который уже раз за утро обозвав себя дурой, я тоже уныло побрела к себе. День, начавшийся, столь «удачно», явно не предвещал ничего хорошего.
* * *
– Знаешь, а ведь я здесь никогда не была, – мелькавшие за окном дома поражали своим великолепием и роскошью. Вглядываясь в их окна, я пыталась представить себе людей, живущих в подобных сооружениях. Никогда не преклоняясь перед богатством, я, тем не менее, не могла не любопытствовать, каково это – жить, окруженной им. О чем думают субъекты, обретающие в этих дворцах, что их заботит, радует, печалит, веселит? В то, что богатых интересуют только деньги, я не верила, впрочем, как и в то, что их существование похоже на прекрасную сказку. И все же, страсти, кипевшие за высокими заборами элитных домов, были от меня столь же далеки, как беспроводная телефония от затерянных в пустыне африканских племен – где-то она существует, но никакого отношения к этим людям не имеет.