– Ну что, придёшь сегодня? – наконец-то прекратив смеяться, прошептала Леська, потупив взор. Теперь она поглядывала на парня с нежностью и лёгкой долей восхищения, а ведь минуту назад насмехалась вроде бы. – Приходи, я ждать буду.
– Эх, а ещё столько дел сегодня: коня помыть да вычистить, кормов задать, да потом ещё в конюшнях прибрать. Это при том ещё, если воеводы новых дел не поручат, а завтра с утра побудка ранняя, да учёба. С прошлого занятия вон все бёдра синие, губа посечена, да руки дрожат. А ежели с Леськой опять на сеновале всю ночь промилуются, то он завтра носом клевать начнёт, за прочими отроками поспевать не сможет.
– Может отказать девке, никуда ведь она не денется?
Леська стоит, ждёт, не торопит с ответом, неужто понимает как ему тяжко? Эх, была не была, дело то ведь молодое, уж как-нибудь.
– Ну, жди, приду после вечерней зорьки, – Даньша протянул руки, облапил Леську, и неумело ткнулся ей в губы, чуть поросшим мягкой щетиной ртом.
Девушка отпрянула, вырвалась, утёрла лицо рукавом. Оба рассмеялись, весело так, задорно и чисто.
– Ну, беги что ли, а то ведь некогда мне, вечером свидимся, – вполголоса прошептал Даньша.
Леська часто закивала, наскоро чмокнула парня в щёку, и исчезла за забором. Даньша ещё некоторое время смотрел ей вслед. Боль от укуса заставила тело сжаться. Огромный слепень, воспользовавшись тем, что юноша погрузившись в свои сладкие мысли и какое то время не чувствовал боли, преспокойно сосал кровь из руки. Прихлопнув ладонью злобного кровососа, Даньша направился к лежащему возле колодца пустому ведру, солнце по-прежнему неистово палило.
В отличие от буйных и своенравных новгородцев жители Изборска приняли нового князя с радостью. Провозгласив Рюрика законным наследником Гостомысла, а себя его ставленником, Трувар стал князем кривичей с их всеобщего одобрения. Но было ли то вызвано природным дружелюбием и покладистостью славян-кривичей? Пожалуй, нет. Ведь жившая по соседству с Изборскими землями чудь, хоть и не отличалась излишней агрессивностью, но зачастую при возникновении даже малых конфликтов крепко держалась за своё добро и за свои обычаи. Чего уж и говорить о южных соседях латгалах67. Пусть они и не были так искусны в воинском деле, как их сородичи курши, которым то и дело приходилось отражать набеги свирепых датских викингов, но при всём при этом, эти лесные язычники, умели при необходимости пролить вражескую кровь. Ведь и к латгалам изредка наведывались жадные до крови скандинавские пираты, оттого и могли эти своенравные лесовики постоять за себя и за свои земли.