Добежали до спасительной тропинки двое. На секунду, уже под прикрытием кустов и деревьев, оглянулись на Закира; а тот — наверняка убитый, уже кровь растеклась из-под его простреленной головы. А «оборонцы» всё лупят по нему из своих десятка стволов, так что мёртвое тело подрагивает и клочья ватника летят.
Тропинка хорошо вела: почти без прямых открытых участков, и всё в нужном, в конечном итоге, направлении. Оторвались шагов на сто пятьдесят и уже почти поверили, что успеют добраться до нижнего «секрета», где преследователям вломят братья-партизаны, как следует. Но тут вывела тропинка на немаленькую проплешину в горном лесу: на участок старого пала, который не обойти ни сверху ни снизу.
Рванули напрямик и почти уже добежали, когда сзади треснуло несколько выстрелов. И тяжёлая маузеровская пуля срикошетила о камень и ввинтилась, почти что снизу вверх, прямо Алёшке под переносицу. Крышку черепа вздыбило, обнажая кроваво-серый мозг.
Василий бросился к товарищу, уже и руки протянул, инстинктивно намереваясь «закрыть» череп. Но Алёша схватился сам за голову, прошептал «Беги» и как-то мешковато, по-неживому, опустился на камни. И в ту же секунду в партизан ударили ещё две пули: одна — в мёртвое тело, а вторая — Василию в плечо.
В диске автомата осталось три патрона, а четвертый — для себя, — Вася приберёг в кармане. Короткая очередь дала ему несколько секунд для того, чтобы забежать под укрытие густого леса. И непонятно на каком уже дыхании, зажимая рану, Ерёменко добежал-таки до нижнего секрета.
«Оборонцев» отсекли огнём, даже кого-то положили. А Василия, наскоро перевязав, отвели, с передышками на всех трёх заставах, наверх, в санчасть.
Было это ещё в самом начале октября…
Туапсе. Штаб КЧФ. Разведотдел
То ли на усталость, заметную в бессонных глазах кровяными прожилками, следовало списать рассеянность начальника разведотдела, то ли на другую какую служебную заботу, занимавшую его более, но временами командиру II разведотряда капитану А. Новику казалось, что Давид Бероевич его не слышит, а то и не слушает.
Впрочем…
— На карте показать сможешь? — с едва различимым кавказским акцентом вдруг спросил полковник Гурджава спустя добрую минуту после того, как капитан закончил доклад.
— Так точно. — Александр обошёл массивный дубовый стол с латунными рокайлями уголков и многочисленными надстройками для самых затейливых канцелярских приборов — истинная вотчина бюрократа, на которой довольно нелепо смотрелись разобранный «ТТ» на промасленной тряпице и столовские бутерброды в газете. — Разрешите… — слегка потеснил Новик полковника.