И всё-таки «поумирать» пришлось, и не только потому, что приходилось, то впрягаясь в упряжь, то подталкивая сани сзади, одолевать снежную целину мелколесья.
Заметил ли кто-то из немцев или «оборонцев» прорехи в придорожном кустарнике да, наверное, и следы, ещё не заметённые негустой — по сравнению со вчерашней — метелью, но вскоре одна за другой начали взлетать осветительные ракеты. И в их резком, мертвенном свете хорошо заметной стала и цепочка следов и горстка уходящих в сторону Караби партизан.
Ударил крупнокалиберный пулемёт с бронетранспортёра.
К счастью, пока фриц пристреливался, удалось завернуть за пологий уступ, то есть выйти из зоны прямой видимости. Пулемёт, резанув напоследок над самыми головами — снежная пыль и древесная щепа осыпали всех разведчиков, — умолк.
Но не прошло и пяти минут, как засвистело и заскрежетало, и в распадок посыпались мины. Несколько уткнулись в снег — а намело с полметра, если не больше, — и не взорвались. Две лопнули чуть позади, так что немаленький осколок влепился в ствольную коробку ППШ, закинутого Васькой Ерёменко за спину, повредил оружие и опрокинул слабосильного паренька носом в снег.
Мелкие осколки прошлись по ещё троим разведчикам, но потеряли силу, просекая ватники и тулупы, и только оцарапали ребятам спины.
— Не останавливаться! — закричал Хачариди.
И тут же сам вскарабкался на гребень уступа, «рыбкой» нырнул в снег, выдернул из-за пазухи бинокль и припал к окулярам.
Вот она, настоящая опасность: в свете очередной ракеты ясно различалась чуть не дюжина всадников с винтовками наперевес, поднимающихся по балочке, — то есть по следам разведчиков! А на трассе, судя по огонькам фар и отблескам на касках и оружии, формировалась и пехотная группа.