— Патруль был расстрелян из автомата взводного береговой охраны, — заканчивая доклад, лейтенант взвода полевой полиции поворачивался вокруг своей оси, чтобы не потерять из виду полицай-комиссара. — И автомат они забрали с собой, — заключил он со значением. — Так что я думаю, это партизаны. Они никогда не упускают возможности завладеть оружием, тогда как диверсанты, естественно, выбрасываются уже с таковым.
— Действительно, «с таковым»… — с досадливой гримасой передразнил протокольный стиль подчинённого оберстлейтнант Мёльде, но кислая его мина тотчас обратилась в болезненную. — Не городите чепухи, Рот, — простонал он, схватившись за повязку, скрывавшую половину лица. — Заколоть командира и перебить патруль из его же пистолета-пулемёта? Слишком много прыти для ополченцев. Нет, это те самые ублюдки, что проникли в крепость и выжгли склад горючего!
Шеф местной полиции и комендант FK 676 осторожно помассировал напоминание о вчерашнем происшествии. Ожог не только обещал уродливый шрам на пол-лица, но и не обещал ничего хорошего для правого глаза, в смысле зрения.
— Это парашютисты! — злобно повторил Эрих. — Или десантники!
— Вы полагаете, герр оберстлейтнант, они выплыли? — недоверчиво уточнил оперативник.
— Что, как раз, неудивительно. Для этого и существуют спасательные жилеты, которых вы не нашли на барже! — язвительно напомнил Мёльде.
— Но никто и не подтвердил их комплектность, герр… — начал возражать Рот Ройтенберг.
— Удивительно другое, — перебил его оберстлейтнант. — Болтаться целую ночь в ледяной воде, в шторм? Удивительно, что они не околели.