– Знал бы – не спрашивал. Ну не расстреливать же? Все ж таки генерал, комдив.
Поручик несколько секунд помолчал, прежде чем ответить:
– Тогда берем. Но если станут серьезно задерживать отряд, сам понимаешь. Нам сейчас главное поскорее до линии фронта добраться, ставки слишком велики. У нас на руках не только Яков, но и целая куча секретной документации, которая обязательно должна оказаться у наших. Ты даже не представляешь, какие любопытные бумаги и карты мы захватили!
– Все-таки «наши», а? – Подмигнув, я легонько ткнул Гурского в бок.
Белогвардеец поморщился:
– Виталий, может, уже хватит меня подначивать? Я русский офицер, прошедший две войны, и свой выбор давно сделал. Я сражаюсь за Родину, за Святую Русь. И да, коль хочешь знать, мне не столь уж и важно, как моя страна называется сейчас.
– Прости, – стушевался я. – Нет, правда, извини, само вырвалось. Просто, сам понимаешь…
– Понимаю. Очень даже хорошо тебя понимаю. Для меня ведь все тоже произошло слишком быстро. Мой, как ты там назвал, перенос, да? – в будущее, и снова война, теперь уже третья. Голова кругом. Так что давай закончим этот разговор, ладно?
– Угу. – Я пристыженно отвел взгляд. И на самом деле, чего это я? Нашел, блин, время.
– Кстати, как ты с лейтенантом – поговорил?
– С Яковом-то? Поговорил. Сложно сказать, но он вроде поверил…
А разговор с сыном Сталина и на самом деле вышел непростой. Яков был слаб и несколько заторможен, да и выглядел он не очень. По крайней мере уже успевший налиться синяк чуть ли не в половину лица его определенно не красил и здоровья не добавлял. Похоже, добровольно сдаваться старлей не стал, вот и огреб по полной. Засветили ему неслабо, и, похоже, прикладом. Как бы еще и сотрясения не было. Кстати, нужно будет одолжить у поручика артефакт и испробовать его на постороннем человеке. Если не поможет, мы ничего не потеряем, если наоборот – будет очень даже здорово. Вот Гудериану брошка точно бы не помогла: никакая сверхбыстрая регенерация не спасет человека с массированным кровотечением и разорванным кишечником, а вот на Якове можно и проверить.
Наскоро осмотрев старшего лейтенанта на предмет ранений, каковых не оказалось, я осведомился относительно того, может ли он самостоятельно передвигаться. Вот тут уж он не выдержал окончательно, и я услышал в ответ насчет того, кто я, собственно, такой буду и по какому праву вопросы старшему по званию задаю? Мол, за спасение спасибо, конечно, но и точки над «i» и прочими «ё» стоит расставить прямо здесь и сейчас. Н-да, похоже, сказывалось чудовищное напряжение последних дней, обреченность и стыд от попадания в плен, наложившиеся на излишне строгое воспитание вкупе с отцовскими генами…