Судя по видимому в просветах ветвей солнцу – положенные ему, как комвзвода, часы он разбил о край люка, выбираясь из танка, – было часа три пополудни. Значит, с часок можно отдохнуть, а затем снова идти – темнеет сейчас поздно, чуть ли не в десять, так что у него останется часов пять светлого времени. Затем нужно подыскать место для ночлега и поспать до рассвета. Костер разжигать опасно, слишком демаскирует, так что заночует так, благо июль, да и танкистский комбинезон греет всяко лучше, нежели пехотная гимнастерка.
Поерзав, мамлей устроился поудобнее, подложив под голову планшет и пропахший соляром и кордитом танкошлем, и устало прикрыл глаза. Нет, пожалуй, час – это все же излишняя роскошь, вполне хватит и тридцатиминутного отдыха. Главное – не заснуть… не заснуть… не…
* * *
– Постой, – первым непонятные звуки услышал именно поручик, придержав меня за плечо. – Слышишь?
– Пока нет. – Я удивленно взглянул на белого офицера, автоматически коснувшегося пальцами клапана кобуры. – Ты о чем, Коля?
– Храпит кто-то. Ну, в смысле впереди определенно кто-то спит.
Теперь услышал и я. Ну да, похоже, золотопогонник прав, именно что спит. Причем непозволительно громко для военного времени.
– Пожалуй, на сей раз я сползаю, гляну, что да как? – тихонько осведомился Гурский. – Право, у меня лучше выйдет.
Пожав плечами, я кивнул, столь же негромко сообщив в ответ:
– Знаешь, поручик, тут такое дело… Ты это, отвыкай быстренько от своих «право», «позвольте» да «соблаговолите», понял? А то ведь спалишь контору ни за грош со своим старорежимным лексиконом.
– Какую контору? Ах да, прости, понял. Хорошо, я постараюсь говорить, словно простолюдин.
– Ох, Коля, ты меня таки в гроб загонишь, – хмыкнул я в ответ. – Нет больше никаких простолюдинов и белой кости, запомни! И голубой крови, кстати, тоже, одни кровезаменители. Что? Да ладно, не бери в голову, это я так… короче, потом объясню. Мы в сорок первом году, поручик! В сорок первом! И мы – солдаты… тьфу, то есть бойцы рабоче-крестьянской Красной Армии, как бы ты к оному факту ни относился! Кстати, да, смотри не перепутай – именно «бойцы», термин «солдат» вернут, как и погоны, только в сорок третьем. Так что изволь выражаться соответственным образом. Можно подумать, ты в своем Крыму с низшими чинами ни разу не общался. Говори, как они – только не переигрывай, не в театре. То, что ты нынче лейтенант, ничего существенно не меняет, он кадетского училища тоже не заканчивал.
Поручик мрачно кивнул:
– Хорошо, Виталий, я понял.
– Вот и ладно, давай дуй в разведку, я прикрою, если что. И да, кстати, покажи, как с этой хренью управляться-то? – Я кивнул на «мосинку».