– Прекратите! – раздался рык Верховного. – Гахарит, убери посох. Успеешь еще…
– Я забираю ее.
– Забирай.
– Но, Верховный! – завопили в один голос друиды.
– Ты – старый пень, Гахарит! – возвестил Верховный. – А ты, Ангус, – молодой!
Я не удержалась от смешка, который вызвал новый приступ боли. Что это нашло на Верховного?
– Так ничего и не поняли? Как были дубами на Англси, так ими и остались! – буйствовал старец. – Учил я вас, идиотов, учил…
Я жаждала объяснений, но вместо этого дождалась, как меня подхватили на руки.
– Аэлика! – шепнул в ухо легат, быстро поцеловав в висок. – Скоро! Потерпи немного.
Вышел со мной наружу. Я нашла силы, чтобы открыть глаза. Надо же, вечер, и звезды на чистом небе, и две луны, к которым стала уже привыкать.
– Теперь улетай, дарриец! – проговорил Верховный. – Вернешь ее завтра, к закату. Я буду ждать в Святилище. Если опоздаешь…
«Превратишься в тыкву», – хотела добавить, но не смогла.
– Не опоздаю.
– …или же королева умрет у тебя на руках… – в голосе прозвучала угроза.
– Если она умрет, – раздался спокойный голос Варрана, – то я уйду за ней.
Я растерялась, но решила, что ослышалась.
– Но она не умрет, не позволю, – добавил мужчина.
Затем сразу же очутилась в воздухе, опять прозевав момент перевоплощения. Как он это делает! Заработали мощные крылья, унося навстречу ночному ветру. Кажется, я опять потеряла сознание. Или заснула. Не знаю, никогда не спала в самолетах!
Очнулась от запаха, такого сладкого и тяжелого, что, казалось, лежала посреди поля благовоний. Аромат окутывал с ног до головы, щекотал нос и резал глаза. Не удержавшись, чихнула. Открыла глаза, уставилась в полумрак. Собравшись с силами, повернула голову. Я лежала на каменном возвышении в темном просторном помещении, освещенном мерцанием далеких факелов. Справа и слева убегали в темноту массивные мраморные колонны. Рядом полукругом были расставлены бронзовые чаши, из которых поднимался дымок благовоний.
Странно, как я сюда попала? Последнее, что помнила, – ночь, ветер и шум крыльев. А тут… Такое чувство, что находилась в храме, причем лежала на алтаре.
– Очнулась? – услышала встревоженный голос Квинта Октавия. Мужчина склонился надо мной. Его лицо выглядело сосредоточенным, даже отрешенным. В полумраке черты казались жестче, строже. Он выглядел старше, чем я помнила. Хотя что я знала о нем? Ни сколько ему лет, ни… Ничего! – Как ты себя чувствуешь?
– Жива, – прошептала в ответ. – Сил нет совсем, но уже не так больно.
Попыталась поднять руку. Удалось с третьей попытки.
– Хорошо, – отозвался мужчина. Кроме его присутствия, ничего хорошего в происходящем я не видела. – Скоро все закончится. Тебе станет лучше.