— Да я там всех перестреляю, пусть только тронут, — Косенко сжал кулаки. — А потом пусть сажают, если хотят.
— Ты, Миша, не горячись, — Наталья остановила его. — У нас сесть сам знаешь, быстро посадят, вот как выйти потом — проблема. Что ж, детишки твои не только без матери, но и без отца останутся. А теперь и еще один родится. Нет, все надо делать с выдержкой и с умом. Понял меня?
— Так точно, товарищ лейтенант.
— Тогда действуй.
— Слушаюсь, — Косенко обернулся. — Саблин!
— Тут!
— Остаешься за меня. Я — в госпиталь. Чтоб был порядок.
— Понял, сделаем.
— Увозят уже? — к Наталье подскочила Прохорова. — Я вот думаю, Наташка, — она поковыряла пальцем в зубах. — А хорошо, что эти страшные эсэсовцы нас не догнали, что мы от них ушли вовремя, а? А то бы… — она безнадежно махнула рукой.
— А то что? — Наталья посмотрела на нее с насмешкой. — Ты, Прохорова, жива-здорова? Нигде не болит у тебя? Вот и отдыхай. Не забивай себе голову.
— Прохорова, уйди, не вертись под ногами, — прикрикнул на нее Косенко. — Осторожно вы, — это уже относилось к санитарам, которые грузили Раису в фургон, — не трясите.
— Гляди, заботится, — хмыкнула Прохорова.
— А чего ж не позаботиться? Любит, — Наталья улыбнулась.
Прохорова только фыркнула недоверчиво.
— Ну, мы поехали, — крикнул Косенко из машины.
— Хорошо, — Наталья кивнула, — я скоро буду. Смотри там.
— Боец Прохорова? — к ним подошел высокий офицер. — Капитан Васильев, — представился он. — Временно исполняю обязанности командира роты вместо капитана Иванцова. Вы боец Прохорова? — он строго посмотрел на снайпершу.
— Так точно, — та даже присела от неожиданности.
— Снайпер?
— Так точно.
— А почему не на позиции? Что вы здесь торчите без дела?
— Я…
— Отставить разговоры, быстро на место. Вы, товарищ лейтенант, откуда? — он взглянул на Наталью.
— Из штаба генерала Шумилова, — ответила она спокойно. — Была прикомандирована к роте капитана Иванцова, сейчас отбываю по месту назначения.
— Вот и отбывайте, — распорядился капитан. — Нечего тут толкаться. Без вас народа хватает.
— Слушаюсь, — Наталья отдала честь. — С большим удовольствием.
Маренн молча смотрела вниз, на ускользающую под гусеницами БТРа дорогу. Сдернув перчатку, Йохан с нежностью прикоснулся пальцами к ее щеке.
— Не переживай.
— Мне страшно, — она прижалась щекой к его руке. — Мне страшно, что я отпустила ее. А если ее убьют, то мы никогда больше не увидимся.
— Ты просила ее не думать о плохом. Ее просила, а сама думаешь. Она настоящая фрейляйн, твоя вторая дочка, благородная девушка, которая не хочет, чтобы из-за нее страдали другие. Ее сестра, эти солдаты, которые были вместе с ней. Ее нельзя упрекнуть в этом.