— Я, Наталья Григорьевна, сам из деревни. А начальство требует, чтоб снайпер норму давал. А у меня только расход патронов и больше ничего. Ты небось к полковнику Чижову? — спросил, успокоившись.
— К нему. Подбросишь до дивизии, Степан Валерьянович? Хоть на телеге, а то ноги отобью пешком идти, — попросила Наталья. — До тебя на попутке добралась.
— Устроим, Наталья Григорьевна, — кивнул тот. — Сейчас Харламыча кликну.
— Я к полковнику съезжу, поручение генерала выполню, — Наталья обернулась к девушке, — а потом к вам вернусь, так мы с тобой чайку попьем, потолкуем. Успокоиться надо, тогда все на место встанет. Поначалу у всех не получается. Вот я с детства по-немецки говорю лучше, чем по-русски, можно сказать. А как первый раз на допрос вызвали, так я, как умная собака, все понимаю, а сказать не могу, язык приклеился. Но потом освоилась, привыкла. Степан Валерьяныч, — крикнула она капитана, — у тебя чайку для меня найдется?
— А как же, Наталья Григорьевна, — ответил тот. — Для тебя у нас все найдется, золотце. Как Харламыч тебя отвезет, так сразу и скажу ему, чтоб занялся.
— Договорились, Надя? — Наталья тронула снайпера за рукав.
— Так точно, товарищ лейтенант, — ответила та в явном замешательстве.
— Меня по имени можно. Наташа и все. Ладно? А на Валерьяныча ты не дуйся, он командир хороший, заботливый, таких бы побольше. К женщинам не пристает, уважает их, опекает. Вы с ним еще подружитесь, я уверена.
Маренн осторожно сдвинула руку Йохана со своего тела. Он повернул голову; густые, красиво очерченные брови дрогнули. Она наклонилась, убрала волосы с его лба.
— Тс-с-с, — приложила палец к его губам.
Едва шевельнув губами, он поцеловал ее палец, но глаз не открыл.
— Не спишь? — тихо спросила она.
— Сплю. Еще сплю. Куда ты?
Она встала, накинув на обнаженное тело полосатый плед, подошла к окну, приподняла штору — снег все так же кружился за окном. Было темно, тихо. Она вернулась к постели, легла рядом с Йоханом, прижавшись к нему всем телом. Он в полусне провел рукой по ее груди, бедру, сначала вниз, потом вверх.
— Я счастлива. Я очень счастлива. Я даже не могла себе представить, что операция в Арденнах так для меня закончится. Ничего подобного мне не пришло бы в голову, когда я уговаривала Кальтенбруннера включить меня в состав группы вместо Джилл. Я счастлива, — она поцеловала его в висок.
— Я скажу, чтобы сделали кофе, — он приподнялся на локте, но она снова притянула его к себе.
— Не надо. Не надо привлекать личный состав к моему обслуживанию. Это лишнее. У Мартина в госпитале найдется кофе, все найдется. Главное — не опоздать.