— Осторожно, федуловскую винтовку попортишь, — предупредила ее Наталья. — Может, та еще вернется. Вместе воевать придется. Она тебе за винтовку врежет.
— Ой, я так напугалась, — призналась Надя взволнованно. — В первый раз убитого увидела.
Наталья покачала головой.
— У всех в первый раз бывает.
Санинструкторов в землянке не было. Наталья зажгла лампу из артиллерийской гильзы. Красноватый свет озарил черные стены, узенькие топчаны, столик в углу. На нем, старательно прикрытые телогрейкой, стояли два котелка.
— Не забыл Харламыч, — улыбнулась Наталья, — принес обед. Только остыл. Подогреть надо.
Она присела на корточки перед малюсенькой железной печкой, нащипала лучину и, найдя в углу небольшой кусок газеты, подожгла.
— Дров тоже принес. А ты, Надежда, — она повернулась к Прохоровой, — ты пока за водой сходи к ребятам. Потом пообедаем, да я поеду. Мне к генералу надо. Опаздывать негоже.
— Я сейчас, — бережно прислонив винтовку к стене, Прохорова схватила котелок и выбежала из землянки.
Наталья смотрела на огонь и все вспоминала происшествие, которое случилось утром. Женщину в немецкой шинели с офицерскими погонами. Неужели она? Неужели мать Штефана? Ей показалось, что она узнала ее, иначе заставила бы Прохоровой выстрелить второй раз. Неужели снова друг против друга? Неужели она там? И неужели Прохорова ее все-таки ранила?
Йохан осторожно взял Маренн на руки и поднял ее на БТР. Она тяжело дышала, кашляла, в уголках губ выступила кровь.
— Что? Что? Куда? — спрашивал он встревоженно и вытирал марлей испарину на ее лбу, сочащиеся кровяные сгустки. — Поехали! — приказал водителю. — Быстро! В госпиталь! Как ты здесь оказалась?
— Ничего. Ничего серьезного, — она облизнула губы, прислонившись головой к его руке. — Только царапнуло. Впервые за две войны, — она закашлялась, потом, проглотив слюну, продолжила. — В восемнадцатом году я девчонкой бежала под огнем французских пушек, и хоть бы один осколок задел меня, а тут… Трудно дышать, — она посмотрела ему в лицо большими зеленоватыми глазами, слезившимися от боли.
Он прижал ее к себе.
— Крамер, доктора Виланда мне, — приказал оберштурмфюреру.
— Слушаюсь, — через минуту тот передал трубку. — Доктор Виланд, штандартенфюрер.
— Мартин! — Йохан прижал трубку плечом к щеке. — Ким ранили на передовой. Я везу ее. Я не знаю, что с ней, это ты мне скажешь, что с ней. Приготовься.
— Мартин, ничего страшного, — Маренн подняла голову. — Не пугайтесь. Я думаю, задета периферическая доля легкого. Нет, пуля прошла по касательной, просто царапнула и все. Небольшое кровотечение. Нужно будет сделать надрез, дренировать, перетянуть сосуд и наложить шов, пустячное дело, не волнуйтесь. Нет, что вы, никаких серьезных сосудов не задето, я уверена, иначе кровотечение было бы намного сильнее. Приготовьте самую тонкую шелковую нить. Я говорю вам, не волнуйтесь, Мартин, я же знаю все. Все обойдется.