Задав еще с десяток вопросов, Цензор кинул на допрашиваемую удовлетворенный взгляд. Очевидно, дела с настройкой магической техники пошли на лад, и следовало ждать судьбоносных вопросов.
- Ты шпионка?
- Нет, милорд.
"Разведчик и агент внедрения. Так и в военном билете написано. В каком сейфе-то он сейчас пылится?"
- Ты таишь зло к этому дому?
- О, нет, милорд!
"Да пошла в задницу эта хижина. Что здесь - аванков на котлеты разводить? Кораблик, только кораблик..."
- Ты будешь верна?
"Смотря кому..."
Цензор оказался омерзительно дотошным, но вопросы он задавать совершено не умел. У Катрин начали болеть колени. Свернуть бы дознавателю шею немедленно, да обидно срываться после таких мучений.
Наконец, маг возвысил голос:
- Ты рада быть в этом доме?
- Да, милорд. Очень.
"Быстрей бы дальше двинуться. Вообще-то, даже челнок и оружие двухдневную задержку вполне окупят".
Цензор сделал короткий жест, - за его спиной вспыхнул мягкий свет. Катрин перепугано ахнула.
- Не волнуйся, дитя. Моя магия подтверждает, что ты не несешь злых помыслов. Надеюсь, они никогда у тебя и не возникнут.
Катрин прикрыла глаза от "волшебного ослепительного сияния". Озабоченно подумала: "На магию наплевать, но вот напряжение у светильников приличное. Где здесь можно генератор спрятать? Продвинутое у этого козла оборудование".
- Одевайся, дитя мое. Не подобает стоять обнаженной.
"Точно, тебе нужно магические девайсы попрятать", - согласилась Катрин, набрасывая неудобное платье.
Цензор подошел. После допроса смуглый мужчина явно повеселел.
"Сразу в койку или еще какое-то словоблудие учиним?" - Катрин стало тоскливо.
Цензор осторожно снял со светлых локонов молодой женщины электронную тиару, но остался стоять слишком близко. Катрин несмело подняла глаза. Мужчина улыбался. Он был головокружительно, неправдоподобно красив. Особенно когда молчал. Одни черные, сияющие глаза чего стоили. И изгиб губ - до того чувственен и точен, просто с ума сойти.
- Ты ничего не хочешь мне сказать, Кэтти?
- Я буду хорошей, милорд, - с непроизвольной дрожью прошептала Катрин.
- И послушной, - подсказал маг.
- И послушной, - эхом повторила Катрин. Бедра напряглись. Плохо, очень плохо - ибо то грех похоти вопиющей. Голове мешает, думать мешает. Ох, какие скулы у него гладкие, темные. Так бы и лизнуть.
Цензор, надменно улыбаясь, смотрел ей в глаза, наслаждаясь произведенным на неофитку впечатлением. Чувствовал, все чувствовал: и как напряглись соски высокой груди, и что бедра точно расплавленным золотом окатило.