Подобно тому как существуют «образцово-показательные» естественные науки (в каждой науке столько истины, сколько в ней математики), так существуют и показательные школьные предметы: математика и русский язык – остальные должны подражать им, стремясь приблизиться к идеалу.
Что же мешает довести до совершенства преподавание биологии? Русский язык и математика ставят своей целью прежде всего выработать у учащегося навыки. Эти предметы построены на бесконечном повторении одних и тех же тем, что в идеале приводит к почти полному автоматизму. Если вы изучили в начальной школе четыре основных действия, то до самого выпускного звонка они остаются с вами. Получение новых знаний никогда не отменяет предыдущие, а лишь дополняет, уточняет и достраивает их: «предметы для навыков» остаются на прочной базе.
В биологии такое надежное построение оказывается просто невозможным: каждый век не только получал новые сведения о природе, но и отменял многие представления о ней века предыдущего. Что особенно важно, эти изменения затрагивают и те части биологии, которые рассматриваются в школьном курсе. Попробуйте прочесть не только Дарвина или Ламарка, а даже довоенную книгу – и соотнести их с представлениями молекулярной биологии и генетики. Последние десятилетия внесли путаницу даже в основные понятия. Невозможно, например, понять, что происходит в систематике, хотя бы на какие царства надо делить живую природу? (Разброс – от четырех до тридцати, а как было хорошо в XIX веке – только два царства: животные и растения!
Образование среднего школьного возраста традиционно ориентируется на среднего (никакого) ученика. В процессе преподавания для этого возраста обычно легко удается возводить здания противоречащих друг другу теорий, и это происходит незаметно для абсолютного большинства учашихся. Люди этого возраста редко нуждаются в сложных объяснениях, их больше интересуют факты, которыми так изобилует описательная биология.
В старшем школьном возрасте, особенно если приходится работать с сильными отборными классами, приходится постоянно учитывать, что противоречия обнаружат себя и будут извлечены из-под груды рассуждений. Тогда, может быть, и не надо брать на себя неблагодарную задачу и пытаться доказать, что Вернадский и Опарин были единомышленниками? В конце концов, сейчас наша школа вроде бы освобождена от необходимости обосновывать всеми средствами верность единственно правильного мировоззрения.
Что может предложить юношеству человек, преподающий основы профессии, которая не может принести ни славы, ни благосостояния? Драму идей. Давайте честно признаемся себе и другим, что мы не владеем универсальной отмычкой ко всем тайнам Природы. Зато всю жизнь можно с огромным удовольствием и неиссякаемым интересом искать и находить смысл там, где большинство его не обнаруживает. Не случайно одна из самых обсуждаемых сейчас гипотез о зарождении жизни в пленках органического вещества на поверхности кристаллов пирита принадлежит не биологу, а юристу.