Она положила тост на тарелку.
– Одно дело – бизнес, мистер Пантелидес, но я уж точно могу решить сама, где мне спать.
Слишком поздно она поняла неоднозначность своих слов. Глаза Сакиса загорелись зеленым светом.
– Мисс Манипенни, разве у нас нет договоренности, что, пока мы вместе на этой операции, вы будете неукоснительно следовать всем моим просьбам? Независимо от того, в рабочем мы кабинете или в спальне.
Щеки Брианны залились румянцем. От образов, всплывших при этих словах, путались мысли. Тщетно пытаясь овладеть собой, она ответила:
– Логика подсказала мне обратное. Вы крупнее меня, а значит, вам больше подходит кровать, чем кушетка. Я оценила ваше благородство, но из-за него вы могли плохо спать и проснуться разбитым.
Сакис поднял одну бровь:
– Благородство? Вы думаете, я руководствовался благородными помыслами?
Его удивление не было наигранным.
Щеки Брианны побагровели, но она не могла укрыться от его гипнотизирующего взгляда.
– Может, у вас были и другие причины… – начала было она, но запнулась. После чего набрала в грудь воздуха и продолжила: – Но сейчас это все равно не важно, не правда ли?
– Я предложил это, потому что хотел избавить вас от неудобства.
– Уверена в этом, но знаете, мистер Пантелидес, не только вы умеете справляться с неудобствами и лишениями.
Сакис напрягся:
– Прошу прощения?
– Я имею в виду, что, каким бы ни было ваше прошлое, у вас все-таки была любящая мать. А значит, все было не так-то и плохо. – Брианна и сама не знала, как эти слова сорвались у нее с языка. Наверное, в стремлении сменить тему разговора она сказала первое, что пришло на ум. Но почему именно этот столь больной для него вопрос?
В своем детстве она страдала от нехватки любви и домашнего уюта. Тяга матери к наркотикам лишила ее всего. И ночь, проведенная на кушетке, была ничем по сравнению с воспоминаниями о том времени.
Глаза Сакиса сузились, он продолжал испепелять ее взглядом:
– Не путайте чувство вины с любовью, мисс Манипенни. За свою жизнь я понял, что так называемая любовь есть лишь прикрытие для всех остальных чувств.
Она затаила дыхание:
– Хотите сказать, что ваша мама вас не любила?
Сакис стиснул зубы.
– Лучше не любить совсем, чем любить кое-как. В нормальных семьях беда сплачивает людей, а не наоборот.
Брианна со всей силы стиснула пальцами планшет. Второй раз за эти два дня она видела перед собой совершенно другого Сакиса Пантелидеса. Это был человек, таящий боль в глубинах своей души. Он прятал ее так умело, что никто из его окружения не догадывался о ней.
– О какой беде вы говорите? – осторожно спросила она.