Следующие несколько недель они провели вместе. Посещали рестораны, бары, выставки и говорили, говорили, говорили. Впервые за пятнадцать лет. И никак не могли наговориться.
Просто удивительно, они знакомы большую часть жизни, но только теперь обнаружили, как много у них общего. Селия боялась, что им нечего будет сказать друг другу. Но опасения оказались напрасными. У них неожиданно нашлось огромное количество тем для разговора. Оба любили французский авангард и испанскую кухню. Оба терпеть не могли кошек. Оба верили в технический прогресс. Когда речь заходила о серьезных убеждениях, их взгляды совпадали, но гораздо интереснее оказалось совпадение в мелочах.
В общем, со стороны они казались прекрасной парой. У них были все составляющие для полноценных отношений, кроме самой важной. Между ними еще не было близости. Не считать же близостью попытку Маркуса вытереть Селии губы от кетчупа.
Разумеется, при таком подходе было не особенно легко. Химия, о которой столько рассказывала Зои, совершенно не желала отступать на задний план. Разве можно куда-то от нее скрыться?
Нанося утренний макияж перед зеркалом в ванной, Селия думала только о Маркусе.
Конечно, ничто не мешало ей уступить ему. Но в глубине души, шестым чувством Селия понимала: это испортит все. Ведь он сам признался, что боится любви, а разве возможны гармоничные отношения без любви? Могут ли у них быть вообще какие бы то ни было отношения, кроме исключительно дружеских?
Конечно нет. Невзирая на огромное количество совпадений и общих тем для разговоров, они совершенно не подходили друг другу. Хотя бы потому, что Маркус плейбой и не хотел привязываться к кому бы то ни было, а Селия все еще помнила, как пятнадцать лет назад он разбил ей сердце, и теперь всерьез опасалась снова в него влюбиться.
Что-то дрогнуло в ее сердце, когда он рассказал о своей юности, неудачных отношениях и смерти родителей. Что-то дрогнуло, и это Селии не понравилось. Не для того она пятнадцать долгих лет пыталась вырвать эту любовь из сердца, чтобы снова поддаться чарам ослепительного лондонского плейбоя и тем обречь себя на новые страдания. Но факт оставался фактом, каждое утро она просыпалась счастливой, каждый вечер с нетерпением ждала новой встречи и даже старалась пораньше уйти с работы, чего с ней не случалось никогда.
Она подвела глаза карандашом и наложила бледно-голубые тени, которые, по мнению Маркуса, очень ей шли. Почему она так усиленно старается ему понравиться?