Персефона Сиборн выезжала в свет уже три года, и с самого начала, как только ее заметил один из светских львов, стала признанным украшением общества. Повернись жизнь Алекса иначе, он, вероятно, оказался бы самолично этим хищником. Поухаживал бы за ней и получил бы эту загадочно-невинную душу, какой она была в восемнадцать лет. Хотя, возможно, все было бы по-другому. Он мог бы проявить самомнение и небрежно отнестись к этой редкой женщине, начал флиртовать с ней, предполагая, что ей известно: он всегда был и будет легкомыслен и несерьезен. И в итоге ее бросил бы, возбудив к себе интерес и поправ все мечты о настоящей любви и прочном браке «а-ля Сиборны». Все ее родные вступали в немодные союзы, основанные на прочной любви и душевной близости, к чему он сам никогда не стремился. Хотя три года назад, когда все было совсем иначе, он еще думал, что однажды может жениться. Только после пресыщения беззаботной жизнью Алекса Фортина, щеголеватого джентльмена и светского льва в красивом обличье.
Теперь же он очень сомневался в возможности отыскать хоть одну благовоспитанную леди, которая будет смотреть на него без ужасного вздрагивания. И то, чего он тогда не желал, внезапно показалось ему невероятно привлекательным. Персефона, казалось, не замечала его уродства. Она лишь удивлялась его стеснительности, словно юная девушка, беспрестанно сравнивающая себя с идеалом. Он покачал головой и хотел отделаться от мысли, что Персефона Сиборн идеально ему подходит: она способна смягчить его душу и привнести смысл и удовлетворение в его современную жизнь аскета. Это смехотворно. Нечего столько времени смотреть в ее загадочные глаза, запоминать идеальные формы и надеяться на притягательный зов женского тела, которое однажды будет отдано ее возлюбленному.
– Кто похитил вашего брата, тот и принес шляпу и кольцо с собой, – выдавил он, изгоняя желание подняться и поцеловать ее нежные губы, дабы узнать, поддастся ли она страсти или в порыве отвращения отпрянет. Хотя такую картину он едва ли вынес бы.
– Как вы узнали? – резко спросила она и нахмуренно посмотрела на него, склонившегося над сухими травинками.
– Судя по непримятой траве, он не тащил никакой тяжести, здесь не видно и следов борьбы. Это просто невозможно. Да и ваш брат, даже будучи занят своей дамой, наверняка бы заметил подстерегающего его человека. Нет, на него напали где-то в другом месте. Похититель пришел сюда только для того, чтобы оставить вашей семье сообщение.
– Тогда ему пришлось где-то оставить Маркуса, а самому отправиться сюда, – подумала вслух Персефона. – Значит, либо он оставил моего брата связанным и с кляпом во рту, либо у него есть сообщник.