Из меня вырывается смешок, который похож на похрюкивание. Прикрываю рот и пристыженно закрываю глаза.
Карсон тоже смеется, хотя каждое движение, похоже, причиняет ему боль. Прекратив смеяться, он смотрит на меня.
— Это было мило. Ты должна делать это почаще.
Я приподнимаю бровь.
— Хрюкать?
— Очень притягательно.
— Лукас ненавидел, когда я так делала. Он говорил, что я как парень.
— Я не хрюкаю, и я парень.
— Замечательно. И кто тогда я?
Он посмеивается и подносит мою руку к губам, чтобы поцеловать.
— Это значит, что ты красивая. Хрюкаешь ты или нет.
— Так я чувствую себя немного лучше. Наверно.
Снова заходит медсестра и смотрит на нас.
— Мне нужно проверить рану Карсона. Вы, возможно, не захотите здесь остаться, когда я буду это делать, поэтому можете выйти ненадолго в приемный покой.
— Она может остаться, — говорит он.
Я сжимаю его руку, давая понять, что никуда не уйду.
— Да. Думаю, что останусь.
Поездка домой проходит в тишине, за исключением маминой музыки по радио. Я устала. Я осталась в больнице на целый день и ушла только тогда, когда медсестры выгнали меня, чтобы Карсон поспал.
Смотрю на маму. Она тоже выглядит уставшей.
— Спасибо, что подвезла меня сегодня.
— Не за что.
Я какое-то время сижу и наконец собираюсь с силами, чтобы сказать:
— Ты знала насчет тетради Лукаса. Ты в ней писала.
Она ничего не говорит, просто кивает и смотрит на дорогу.
— Почему ты не сказала мне, что он ее хранил?
— Он заставил меня поклясться, что я не скажу.
Так и могу себе представить, как он заставил ее произнести какую-то клятву. Улыбаюсь.
— Так на него похоже.
— Ты уже прочитала ее?
— Нет. Не могу заставить себя прочитать последнюю запись.
— Прочитай. Он любил тебя, Окли. Каждый раз, когда тебя не было в больнице, он продолжал спрашивать, когда ты придешь. Я уверена, что он жил именно ради тебя. Ты была его лучшим другом. Надеюсь, ты знаешь, как много значила для него.
— Он значил для меня еще больше, — говорю я. Так и есть. Благодаря Лукасу я многое узнала о себе. До того, как он заболел, во время болезни и даже сейчас. Он не боялся совершать поступки. Не боялся просто быть самим собой. Он видел хорошее во всем. И благодаря тому, что я читаю его тетрадь каждый день, его счастье и оптимистичный настрой к жизни начинают передаваться мне. — Я скучаю по нему.
— Я тоже. — Она улыбается, а затем открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но закрывает его. Я знаю, что она собирается сказать, и делаю это за нее.
— Извини меня, — говорю я.
— Окли…
— Нет. Извини за все. Я была ужасной дочкой. Тебе было сложнее из-за меня, мам. Ситуация с Лукасом, папой. Я…Извини меня. Я просто так сильно скучаю по Лукасу, и выместила это все на тебе. Я не осознавала, что тебе тоже больно.