Стоило бы позвать Занозу в штат. Он мог бы проводить задумки Арни в жизнь с меньшими жертвами. Но вряд ли ему это будет интересно.
Не говоря уже о том, что Заноза-то точно сведет тут всех с ума. Арни по сравнению с ним — воплощенные дисциплинированность и почтительность.
Заноза, осмотревшись в сейфе, счел обстановку приемлемой, запас крови достаточным, книги для скрашивания досуга — излишними.
— Я не читаю беллетристику.
До этого момента Хасан не замечал за ним снобизма. Значит, дело было в чем-то другом. Стало даже слегка интересно — в чем именно? Читал же Заноза что-то в детстве, когда не было ни Интернета, ни даже кинематографа.
— Мне кажется, что в книгах все дураки, — объяснил Заноза, демонстрируя снобизм высочайшей пробы, — дураков я не люблю, а настоящая засада в том, что дурак как раз я потому, что не понимаю написанного. Не могу же я себя не любить. Вот и не читаю. Да я найду чем заняться, мне до хрена разного доработать надо, — он похлопал по крыше лэптопа, — если сам себе годные программы не напишешь, никто не напишет. Эта новая операционка с восьмидесятых здорово улучшилась, теперь с ней нужно считаться…
Короткая улыбка была почти извиняющейся:
— Ладно, с этим к Арни, а не к тебе. Но я все еще не вижу решения проблемы с дайнами. Ты запрешь меня здесь, ок. Я не смогу выйти, не вопрос. Но я позову тебя и попрошу открыть двери. Как быть с этим? На Раме ты бы просто заткнул мне пасть, чтоб я не мог говорить. А здесь?
— Не вижу проблемы. Ты не используешь дайны против союзников, потому что не хочешь этого делать. А мы по-прежнему на одной стороне. Или наркотик может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь?
— По-твоему, сколько мне лет? Двенадцать?
Ну, конечно. Такие приемы работают с детьми, а со взрослыми панками-наркоманами они не проходят. И взрослые панки-наркоманы просто обязаны дать это понять. Иначе какие же они взрослые?
Нет, не двенадцать лет. Семнадцать. С этим Хасан и не спорил. Но в данном случае — никакой разницы.
Заноза обвел взглядом спартанскую обстановку сейфа. Сунул руки в карманы. Это было уже не очень хорошо — Хасан знал его не так долго, но успел заметить, что он прячет руки, когда злится. На себя. Сейчас все поводы для злости были, не поспоришь.
— Надо, наверное, объяснить. Я не буду использовать дайны, даже когда начнет кумарить. Не выйду отсюда, пока ты не откроешь дверь. Сломать не смогу, а зачаровывать тебя или твоих Слуг не стану. Но… завтра, в крайнем случае послезавтра, здесь будет уже совсем другой вампир.
— Мне приходилось видеть наркоманов.