Наутро Фрея успела заказать себе билет на рейс до Лондона. К завтраку она спустилась уже готовой к выезду. За столом сидел только Джексон.
– Нам нужно спокойно поговорить, – сказал он ровным голосом.
– Боюсь, что не получится, через час я уезжаю.
– Что? Фрея, ты не можешь все вот так бросить. Нам нужно расставить все точки над «i».
– Я узнала о тебе всю правду, и она мне очень не понравилась. Вот и конец. Тебе бы порадоваться. Я больше не доставлю неудобств.
Джексон встал и начал медленно прохаживаться по комнате.
– И ты ведешь себя так жестоко только потому, что я совершил одну маленькую ошибку?
– Ты унизил меня самым изощренным способом, который только можно придумать, не могу назвать это «маленькой ошибкой».
– Почему ты так сурова? – спросил Джексон. – Я был не прав и признал это. Теперь просто хочу все исправить.
– Ничего уже не исправить. Никогда. Все кончено.
Джексон уставился на нее так, будто увидел совершенно незнакомого человека.
– Не могу поверить, что это действительно ты, – выдохнул он. – Никогда не видел тебя прежде такой холодной и жестокой.
– Я не жестокая. Надо мной уже достаточно издевались, мной уже достаточно манипулировали, и я не собираюсь терпеть это и дальше. Я самая настоящая Фрея, но очень отличающаяся от прежней. И с этой Фреей лучше не ругаться и не спорить.
Джексон взглянул на нее, пытаясь разглядеть ту девушку, которую когда-то знал. Но она бесследно исчезла, ее заменил полный ненависти враг. Сердце Джексона пронзила боль.
– Ты права, – сказал он. – Тогда я не буду с ней спорить и ругаться. Она бессердечная и злая.
– Бессердечная? – вспылила Фрея. – И ты можешь так говорить после всего, что случилось? Меня предали и обманули самые близкие люди! Но возможно, ты и прав. Теперь я стала хладнокровной и бессердечной, и подобное больше не повторится.
– И ты думаешь, так сможешь навсегда защититься от боли? – спросил Джексон.
– Да, потому что трудно ранить человека, который абсолютно ничего не чувствует.
– Какой трусливый способ уберечь себя. Если ты не можешь найти в себе силы простить человеку его оплошность, учитывая его искреннее раскаяние, тогда я могу сказать, что ты показала свое истинное лицо, и я бы не хотел оставаться рядом с тобой. Скажу только одно. Да поможет Господь тому мужчине, который будет настолько глуп, чтобы тебя полюбить, потому что ты ему кишки наружу выпустишь из-за малейшего пустяка.
– Так вот как ты думаешь! Пустяк! О нет! Ты был уверен, что все знаешь лучше всех.
– Утверждаешь, что я был не прав, так как пытался оградить тебя от еще большей боли? Да, мне это не удалось, но все же думаю, что было правильно хотя бы попытаться.