Лорда Элтона, похоже, удовлетворили ее слова. Остаток пути до Грин-стрит он больше не произнес ни слова.
Доминик не сомневался, что рассуждения Джорджианы верны. Он сожалел лишь о том, что не знал всей истории, когда вернулся на постоялый двор, чтобы разделаться с Чарльзом. По дороге в «Олень и гончие» лорд Элтон испытывал напряжение, природа которого оставалась для него неясной. Напряжение превратилось в ярость, стоило ему забрать Джорджиану, а ярость требовала выхода. Поэтому он вернулся в гостиную на постоялом дворе, разгневанный хулой Чарльза в адрес Джорджианы, где и задал ему хорошую трепку. Доминику было известно о плачевном финансовом положении Чарльза – тот фактически был банкротом, и крошечное приданое Джорджианы не покрыло бы его долгов. Предупредив Чарльза, чтобы тот не смел близко подходить к своей кузине, Доминик повторил свое предложение о покупке Хартли-Плейс. Названная им сумма значительно превышала настоящую цену поместья, расположенного в сельской глуши. Но Чарльз лишь ухмыльнулся потрескавшимися распухшими губами.
Доминик подумывал о возвращении в «Олень и гончие», чтобы выбить из Чарльза причину его упрямого желания жениться на Джорджиане. Он еще меньше ее верил, что такой человек может действовать ради блага семьи. Имелось во всей этой истории какое-то темное пятно, разгадка, расставившая бы все по своим местам. Но Чарльз конечно же покинет постоялый двор прежде, чем Доминик успеет туда вернуться.
Лорд Элтон снова и снова обдумывал странное поведение Чарльза – как в отношении Джорджианы, так и в отношении Хартли-Плейс. Несомненно, между ними имелась связь. Доминик выпрямился на сиденье.
– Джорджиана, а вы уже встречались с английскими адвокатами вашего отца?
Отвлекшись от мрачных дум, Джорджиана покачала головой.
– Но… – начал было Доминик и оборвал себя. Потом все же решил, что вмешается в это дело, хотя и не имеет на это права. К черту правила хорошего тона! Он ведь собирается жениться на этой девушке, так к чему церемониться? – Поправьте меня, если я заблуждаюсь. Вы уехали из Италии до того, как завещание вашего отца было признано английскими адвокатами. Я прав?
– То есть, – протянула Джорджиана, хмуря брови в попытке уразуметь, куда он клонит, – до того, как они ответили на полученное письмо итальянских адвокатов?
Доминик кивнул, и она призналась:
– Да, так и есть.
– Так вы, выходит, вообще не видели завещания своего отца?
– Нет… нет. Оно так и осталось у английских адвокатов. Я и без того всегда знала, что унаследую все деньги папы. И виллу в Равелло. – Джорджиана замолчала, озадаченная удивленно вздернутыми бровями лорда Элтона, так как не могла уразуметь хода его мыслей. – Ведь если бы там было что-то еще – что-то неучтенное, – мне бы уже кто-нибудь сообщил, правда же?