В камине библиотеки тлели угли. Доминик зажег свечи в большом канделябре, стоящем на каминной полке, затем присел на корточки и осторожно подбросил в еще не остывшую золу новое полено. Вскоре огонь разгорелся с новой силой.
Поднявшись, Доминик потянулся и шагнул к боковому столику. Плеснув себе в стакан бренди, он вернулся к стоящему у камина креслу и сел, вытянув к огню озябшие ноги.
Джорджиана Хартли. Несомненно, самая притягательная женщина из всех, кого он встречал за последние десять лет. Но она влюблена в другого мужчину, который к тому же оказался настолько слеп, что не ответил ей взаимностью! Какая нелепица!
Глядя на пламя, Доминик, кажется, в шестисотый раз пытался уверить самого себя, что вовсе не испытывает к мисс Хартли интереса. Но все было тщетно. Он уже несколько недель назад понял, что этот самообман не сработает. Теперь оставалось выяснить только, что означало это чувство к Джорджиане Хартли.
Ему с трудом верилось, что это любовь. Только не спустя столько лет. Его опыт общения с противоположным полом был столь же обширен, сколь ее – ничтожно мал. Прежде он никогда не испытывал ни малейшего желания поддаться ни одной прелестнице. Отчего же теперь ему хочется связать себя узами с девушкой, которая только вчера встала со школьной скамьи?
И все же он не мог выбросить ее из головы. Ее лицо и медово-золотые глаза занимали его мысли днем и ночью, заставляя забыть обо всем на свете. Он недооценил силу своего умопомрачения, возвращаясь из Кэндлвика в Брайтон. Образ этой девушки глубоко пустил корни в его душе. Ее глаза манили, подобно песне сирены, и он был не в силах противиться этому зову. К счастью, он осознал, что с ним происходит, до того, как Элейн удалось вывести их интимные отношения на новый уровень. Как он и ожидал, их разрыв она восприняла очень болезненно.
Отблески пламени освещали корешки обтянутых кожей томов, стоящих на полках по обеим сторонам камина. Сделав глоток бренди, Доминик опустил голову, спрятав подбородок в складках шейного платка, и стал перекатывать стакан между ладонями. Он не испытывал никаких сожалений из-за разрыва с Элейн. Будучи откровенным с самим собой, он признавал, что его влечение к ней померкло еще до появления Джорджианы Хартли, изгнавшей из его головы всякие мысли о недозволенной связи. По его губам скользнула легкая злобная усмешка. Несомненно, Элейн будет по заслугам наказана за свое позерство. Она хотела обнародовать их отношения, чтобы подтолкнуть его сделать ей предложение, и вела себя весьма несдержанно. Лайонел, лорд Уортингтон, являвшийся до наступления совершеннолетия опекуном Доминика, был вынужден даже написать ему в Кэндлвик письмо, в котором пытался отговорить его от опрометчивого шага вступления в