Но тогда была физическая боль, а сейчас он ощутил совсем иную боль и открыл глаза.
Варя встретилась с ним взглядом, он смотрел на нее сурово и недоверчиво, будто думал: «Пришла пожалеть меня?..»
Варя приподнялась, чтобы лучше видеть его глаза. Сосед по койке громко заскрежетал зубами. Вероятно, он понял движения Вари так, что она собирается уйти от искалеченного солдата. Но Варя не собиралась уходить. Она снова наклонилась над Леонидом, поцеловала его в губы, в глаза и опять села на стул. «На больных обижаться нельзя», — вспомнились ей чьи-то слова.
— Не нужно говорить с ним сейчас, нельзя, — предупредила ее сестра и ушла в другой конец палаты.
Повременив, Варя прикоснулась рукой к чубу Леонида, поправила одеяло. Она не знала, есть ли еще у него раны, и боялась прикоснуться к нему. Но во взгляде его уже не было отталкивающего холодка.
— Девушка… ты остаешься здесь или уходишь? — шепотом спросил Варю сосед справа.
— Не терзай ей душу, она думает. Это понимать надо, — послышался голос за ее спиной.
— Она уже решила, по всему вижу, окончательно решила, — сказал солдат, лежащий рядом с Леонидом.
Варя ответила ему утвердительным кивком головы. Палата будто ожила: все заговорили, зашевелились на койках.
— Вот какие они у нас, вот!
— Эх, девушка, подойди ко мне, я тебе что-то скажу.
— Нет, сперва ко мне, я привязан.
— Потом ко мне…
Возобновившийся в палате шум снова встревожил дежурного врача. Он вбежал в палату и сразу к Варе:
— Что вы им сказали?
— Еще ничего не сказала, но скажу: разрешите мне остаться в госпитале до выздоровления солдата Прудникова. Я буду помогать вашим сестрам ухаживать за всеми ранеными.
С шумом распахнулось окно, и по палате пронеслась сильная воздушная волна. Где-то невдалеке грянул залп тяжелой артиллерии. Советские войска открыли огонь из всех видов оружия: ультиматум не был принят.
4
— Огонь!.. Огонь!.. Огонь!..
Три часа без перерыва вели огонь советские войска из всех видов оружия и со всех сторон по осажденному гарнизону фашистов. Уже водружено Знамя Победы над продырявленным куполом рейхстага, уже советские воины овладели всеми вокзалами Берлина, выбили фашистов из здания генерального штаба, из центрального управления гестапо и полиции, вытеснили вооруженных фольксштурмовцев из всех районов, прилегающих к Тиргартену, захватили все мосты через Шпрее.
Но центр Тиргартена, где сосредоточились батальоны нацистов, еще не сдавался.
К полудню 1 мая генералу Бугрину стало ясно, что разгром нацистского гарнизона, обороняющего подступы к имперской канцелярии, может затянуться. От огня артиллерии фашисты укрывались в прочных сооружениях. Необходимо было принять более решительные меры.