— Он сам решает, что представляет угрозу, а что нет. — Ми Джун забылся и ответил слишком резко, на его лице появилось брезгливое выражение. — По его мнению, пинё и девчонка смертельно опасны. Но он готов предложить комсину сотрудничество…
— И каковы же условия? — Ком Хен процедил это сквозь зубы как ругательство. Злость закипала, и нужно было услышать «заманчивое предложение», чтобы она выплеснулась наружу.
— Он оставляет вам свободу, предоставляет защиту на своей территории в обмен на некоторое количество крови и девчонку с пинё.
— С чего он решил, что меня интересует его защита? И что он намерен делать, если я откажусь? — Ком Хена удивляло, что наивный тигренок даже не чувствовал нависшей над ним опасности. Его самоуверенность граничила с глупостью.
— Он сильнее, и за ним целый клан. Вы же один. Вы не сможете защитить девчонку и сохранить свободу себе. — Мальчишка совсем осмелел и, пока не встречая сопротивления, нагло смотрел в глаза и даже сделал несколько шагов навстречу, намереваясь потеснить. — Саджин-ним заберет силой то, что принадлежит ему по праву, а вас ждет незавидная участь. У него достаточно клеток.
— И ты не боишься говорить мне это сейчас в лицо?
— Вы не посмеете убить меня. Даже вам не сойдет это с рук, вокруг слишком много свидетелей. Да, заклинание не позволит услышать крики, но… не поможет избавиться от тела. Так что я совершенно спокоен, мне ничего не угрожает.
— А кто сказал, что я собираюсь убивать? — Улыбка Ком Хена вышла нечеловеческая, страшная, заставившая вздрогнуть тигренка и отшатнуться людей.
Наблюдать за тем, как меняются лица, было упоительно. А Ком Хен лишь медленно сбрасывал маску, позволяя древней магии плавить черты лица, менять цвет глаз и уплотнять за спиной воздух, который принимал форму огромного медведя.
Люди, сопровождающие тигренка, шарахнулись в сторону, все еще не понимая, что происходит, но инстинктивно пытаясь уйти от неясной опасности, а Ми Джун взглянул пренебрежительно. Он пока не осознал, что в этом мире есть вещи страшнее смерти. Ком Хен действительно не собирался сегодня убивать. Жизнь тигренка не стоила ничего, а смерть принесла бы лишь проблемы, но у Ми Джуна была сила — крупицы, ничтожная часть могущества тысячелетнего тигра; нечто, отличающее его от обыкновенной человеческой пешки и делающее парня значимым для хозяина. Убери эту малость, и тигренок перестанет быть ценным, о нем тут же забудут, оставив один на один с недружелюбным человеческим миром. Парню придется выживать самому. За спиной не останется ни поддержки клана, ни сверхъестественных сил.