— Открыта, — сказал он. — А я помню, что вчера ее запирал.
— Зачем она приходила?
Мы пошли наверх.
Я не настолько знала этот дом, чтобы определить, что пропало — если что-нибудь пропало. Комната Джонны казалась нетронутой, также и ванная.
— Я слышала, как шелестели бумаги у Кэла на столе, — сказала я, — и я чувствовала запах ее духов, так что, должно быть, она входила в эту комнату. Но зачем?
Дуайт оглядел комнату и пожал плечами. Он уже собрался уходить, как вдруг остановился. Его внимание привлекла нижняя полка книжного стеллажа.
— Карсон!
— Карсон?
— Старый плюшевый мишка Кэла. Он исчез. Ты ведь его не трогала?
Я покачала головой.
— Вчера вечером он был здесь.
— Когда Кэл был маленький, он спал с этим мишкой. Сейчас-то он уже вырос, но до сих пор, когда болеет или чувствует себя несчастным, просит мишку.
— Значит, это та самая женщина, что забрала Кэла, — сказала я. — И где бы он ни был, с ним, должно быть, все в порядке, иначе зачем бы она пришла за мишкой?
— Затем, что он болен, — предположил Дуайт. — Затем, что ему плохо.
Он пошел вниз, чтобы позвонить Полу, но не успел он набрать номер, как телефон зазвонил у него в руках.
— Брайант, — сказал он. — О, здравствуй, мама! Нет, пока ни слова.
Он слушал, и его хмурое лицо озарялось улыбкой.
Насколько я поняла, у его брата родился ребенок, мальчик. «И среди смерти возникает жизнь».
— Три килограмма двести пятьдесят граммов, — сказал он, прикрыв трубку рукой, а потом передал ее мне, чтобы мисс Эмили рассказала мне все в подробностях. Сам же он тем временем с моего телефона позвонил Полу и оставил сообщение о нашей ночной визитерше агентам Льюису и Кларку.
Похоже, в кухне Джонны не было кофе; Дуайт подтвердил, что она пила чай. Поэтому мы оделись и нашли блинную, где подавали завтраки. И за сосисками с яичницей стали планировать день.
— По воскресеньям Дом Морроу открыт и зимой, — сказал Дуайт, вынимая телефон. — Давай я попробую узнать, не впустит ли нас его директор пораньше.
Из того, что говорил Дуайт, я поняла, что мистер Мэйхью не слишком рад тому, что воскресным утром его разбудили раньше восьми. Тем не менее он согласился принять нас в девять.
За кофе мы засиделись, и ресторанчик заполнился людьми, которые пришли позавтракать перед началом воскресной службы в церкви. Направляясь к своему столику в глубине зала, мимо нас прошли три женщины. Одна из них остановилась:
— Майор Брайант?
Привлекательная женщина лет пятидесяти с мягкими каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой.
Дуайт автоматически вскочил на ноги, хотя она и сказала: «Нет-нет, пожалуйста, не вставайте». Но разве эти слова могли остановить сына Эмили Брайант?