Принтер закончил распечатку записей Кэла и замолк. Я извлекла листы и опустилась на стул, чтобы обдумать то, что вижу. Или я очень ошибаюсь, или именно поэтому Джонна так охотно оставалась работать над инвентарными списками сверхурочно, когда Дом закрывался и можно было без посторонних глаз вести поиск в Интернете. Возможно, за это ее и убили.
Был ли это шантаж? «Дайте пять тысяч, и я позволю вам незаметно взять вещи, которые вы дарите, чтобы вы вернули их законным владельцам».
Или я неверно понимаю ситуацию? Или она была спокойна и безжалостна, потому что узнала человека такой же ненасытной гордыни, как и она сама? В противном случае…
Я смотрела на картинки, но вдруг мне послышался в холле какой-то невнятный звук.
— Бетти, — позвала я. — Дуайт?
В комнату влетела волна холодного воздуха, и у меня по спине пробежали мурашки. Я подсунула картинки под медицинскую карточку Кэла, положила возле компьютера и направилась к двери.
— Кто там?
Нет ответа.
Уличный свет горел, но большой свет в доме Бетти погасила, а я не знала, где выключатель. Я осторожно ступила в сумрачный холл и обнаружила источник холодного воздуха. Она неплотно закрыла входную дверь — оттуда-то и дул ледяной ветер, бросивший меня в дрожь. Захлопнув дверь, я направилась обратно в кабинет, издеваясь над собой: как можно позволить этому дому так напугать себя?
И тут я заметила, что дверь последней кладовки тоже слегка приоткрыта. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, это совсем не Бетти неплотно закрыла дверь. Не прячется ли кто-нибудь в кладовке, думая, что теперь все ушли и можно безопасно ускользнуть? Похититель револьвера? Убийца Джонны?
Затаив дыхание, я открыла дверь пошире и заглянула внутрь. Было темно, и все же что-то мне здесь показалось странным. Сначала я не могла понять что, а потом… Сейчас кладовка была гораздо глубже, чем тогда, когда ее показывала Бетти. Хотя, конечно, нужен свет. Где же эти чертовы выключатели? Я вспомнила, что в одном из ящиков стола Джонны наткнулась на фонарик, и метнулась за ним. Луч фонарика осветил кладовку, забитую пирамидами сложенных стульев, и скользнул в пустоту, которой раньше определенно здесь не было. Мне хватило места, чтобы протиснуться между стульями — задняя панель отъехала в сторону, и когда я направила туда фонарик, то, ошеломленная, увидела ступеньки. Узенькая лесенка была зажата между двумя кладовками — лесенка, на которой мог уместиться только один человек.
Только один, причем невысокий. Если я начну подниматься, мне придется нагнуться.
Не то чтобы у меня было намерение туда подниматься. Только если кто-нибудь будет прикрывать меня с тыла.