– Угу… – Гунарстранна вспомнил, как выглядела грудь покойницы. – Ты ведь ее видел, да?
– Да.
– Приятель на такое способен? – Не дожидаясь ответа, Гунарстранна распахнул дверцу. – Пошли, Франки! За работу!
Франк Фрёлик сидел, скривив губы в язвительной улыбке. Странно слышать, как босс обращается к нему «Франки». Хотя именно так его называют почти все. В детстве соседские мальчишки сразу сообразили, что «Франки» звучит круче, чем «Франк», и подлизывались к нему на футбольных тренировках или если клянчили яблоко. С детства такое обращение закрепилось. Но Гунарстранна не спешил последовать общему примеру. Обычно он обращался к нему по фамилии: «Верно, Фрёлик? Как ты думаешь, Фрёлик?» И при этом, как всегда, боролся с приступами мучительного кашля и щелкал пальцами. Комичное зрелище! Тем более странно слышать, как старый брюзга с пронзительным взглядом называет его Франки.
Он убрал бумаги и последовал за Гунарстранной. Инспектор широким шагом перешел на ту сторону, у дома жертвы остановился, задрал голову и стал смотреть куда-то вверх. Потом развернулся, перешел обратно и снова принялся разглядывать фасад здания.
Франк тоже задрал голову и прищурился. Как всегда, его поразила неожиданная красота лепных карнизов. Умели же раньше строить! И скульптуры… Одна показалась ему новее остальных. Квадратные оконные проемы без каких-либо украшений были вписаны в фасад органично и не портили вид.
– Вон там, – показал Гунарстранна. – Оттуда ее квартира видна как на ладони! Пошли на верхний этаж.
Оба запыхались, пока поднялись на самый верх. В подъезде свет не горел, поэтому невозможно было прочесть фамилии жильцов на табличках. Судя по всему, наверху было две квартиры, хотя жили только в одной. Вторая дверь была до половины завалена картонными коробками и мешками с мусором. Франк нагнулся и прочел имя, выбитое на почерневшей пластинке:
– «Арвид Юхансен».
– Фараоны? – буркнул открывший им старик. – Так и думал, что скоро вы явитесь по мою душу!
Они вошли в тесную и душную квартиру. Здесь тяжело пахло табаком, пылью и чем-то вроде дохлой рыбы. Видимо, хозяин не утруждал себя уборкой. Линолеум на полу был покрыт разнообразными пятнами; давно не мытый пол стал липким. Старый ворчун оказался крепкого сложения; наверное, в молодости был настоящим здоровяком. Он сохранил прямую осанку, но ноги у него не гнулись, а дышал он с присвистом. Астматик? Седые короткие волосы не поредели. Под глазами и подбородком болтались большие морщинистые мешки. Глаза у старика были красными – наверное, лопнул сосуд. Он проковылял в маленькую гостиную и сел в вытертое серое кресло у окна. На другом конце комнаты стоял маленький телевизор с видеомагнитофоном. На экране порноактриса, постанывая, брала в рот огромный член. Франк не сразу сообразил, на что он смотрит. Вскоре Юхансен щелкнул кнопкой на пульте и остановил воспроизведение; затем он взял самокрутку из пепельницы на столе. Сигарета еще не потухла, он снова раскурил ее и затянулся, после чего с хрипом закашлялся. После того как приступ прошел, он сплюнул в платок и выжидательно посмотрел на Гунарстранну. Инспектор с безмятежным видом стоял у окна.